Морок безумия. Следствие ведёт Рязанцева - стр. 13

Чтобы отвлечься от тягостных дум и навязчивых мыслей она сходила в церковь и даже помолилась не за себя, за него. «Господи, прости дурака, у него понятия и нормы другие, не твои. А ты просто глупая женщина, неверно оценившая ситуацию и свои силы».

Но сердце ведь не обманешь, оно с умом и особо не спорит, и в мыслях ты уже пару раз распяла, десять раз убила разными способами, и как минимум один раз кастрировала… А на следующий день опять будешь молиться о прощении твоих и его грехов. Вот такое вот двоедушие, и ничего с этим не поделаешь.

Неизвестно, как бы всё сложилось, но судьба сама подкинула решение: умерла бабушка, оставив ей в наследство старый покосившийся домишко. Дом, пусть и старый, пусть и на самом краю посёлка, но всё-таки свой собственный, был шансом на спасение, местом для зализывания ран. Зоя уволилась с работы и, похоронив бабушку, осталась жить в Дубне. Вскоре нашлась и работа. Пригодились некогда законченные курсы медсестёр. В местном психдиспансере персонала не хватало, и, встретив её на улице, главврач Аркадий Батаков сходу предложил ей должность медсестры. Она согласилась, не раздумывая.

Да, всё было так, как ей и хотелось. Никакого тебе асфальта и бетона, идёшь рано утром по улице, пыльной и извилистой, глаза видят лес, тропинку, высокие деревья. Идёшь туда, где в окне одноэтажного серого строения, в тиши крохотного тёмного кабинета прозрачным холодным пятном мигает монитор.

Работа в этом пугающем нормальных людей заведении ей нравилась. Буйных в диспансере было немного, и те в другом отделении. К своим пациентам Зоя относилась как к несчастным людям. Они были такие же, как она, живые только физически, иногда суматошные и невнятные, со странной сменой эмоций, пребывающие в своём таинственном и вневременном мирке. Но она не боялась, она их жалела. Пугала только мысль, вернее, представление о том, что происходит в их сознании, которое то ли было у них, то ли не было, пугала на каком-то глубинном, подсознательном уровне.

Обычный её день, заполненный процедурами и уходом за пациентами, заканчивался быстро, вечером она возвращалась домой, хлопотала на кухне, перед сном обычно разгадывала судоку, а потом под еле слышное бормотание радио засыпала. Она намеренно не пользовалась ноутбуком, не заглядывала в соцсети, отключила на телефоне интернет. Ведь она хотела про всё забыть, но перед глазами настырно маячила картинка из его сторис.

***

На свадьбу друга он отправился один, накануне они повздорили – так себе, не то, чтобы всерьёз, а как много раз до этого, он не понял её шутку, она его, так бывает в интернете, случалось и много раз раньше. Он психанул и пошёл один. Вечером она заглянула на его страничку в соцсети.

Длинный, словно нескончаемый стол, задрапированный белой тканью, мало закуски, много выпивки. «Это моя первая рюмка». – Он поднял рюмку, глядя в камеру, резко опрокинул. Только успел подскочить кадык, и картинка тут же сменилась, теперь рядом с ним сидела круглолицая брюнетка с огромным веером ресниц. Всё также глядя в объектив, но уже без рюмки в руке, он приобнял курносую брюнетку и ухмыльнулся: «А это моя последняя Марина». После чего жадно впился в пухлые девичьи губы.

Она заблокировала его аккаунт и удалила приложение.

***

Вставала Зоя рано и первым делом выглядывала в окно, чтобы увидеть небо. Зимнее небо на рассвете почти всегда было сумрачно-серым, но ей это нравилось. Это было похоже на сознание её пациентов, такое же таинственно-притягательное. Скорее бормоча, чем напевая, она любила покрутиться перед зеркалом. Стройное упругое тело требовало мужских ласк. Зоя вздыхала, натягивала тёплый свитер и джинсы, куталась в пуховик и шла на работу.