Морок безумия. Следствие ведёт Рязанцева - стр. 16
– Там есть гостиница?
– Ну что-то там есть, не «Англитер», конечно… – Орешкин развёл руками, – но что-то есть… Может быть, даже без тараканов, хотя вряд ли. Мы уже звонили, предупредили. Тебя завтра ждут.
Глава вторая
Сплошные сумерки. И тишина такая, что оглохнуть можно. Она не любила тишину и сумерки тоже. Весь этот туман, как в песне, похож на обман. Она сидела у стены на своём небольшом дорожном чемодане, прямая и угловатая, с узкими покатыми плечами. За последние два месяца она сильно похудела. Физические и душевные страдания действовали лучше всяких диет. Бледное, слегка вытянутое лицо, казалось безжизненным на фоне оранжевой, с тёмно-серыми вставками на спине и внутренней стороне рукавов, зимней куртки, купленной впопыхах на рынке. Несмотря на тщательную обработку отпаривателем, куртка хранила складки и заломы вакуумной упаковки.
Конечно же, она перепутала и, проспав три часа в электричке, вышла на конечной станции Дубны московской. Ещё час ушёл на то, чтобы разобраться в путанице, потом три часа на то, чтоб вернуться на той же электричке назад в Москву, перебраться с железнодорожного вокзала на автостанцию, оттуда автобусом до Тулы, и уже потом на такси до Дубны нужной. Рассчитывала добраться утренними сумерками, а получилось аккурат к вечерним. Туманный полог уже накрыл озеро и усадьбу промышленника Мосолова – место отдыха заезжих туристов.
Она приехала час назад, но так называемая гостиница была заперта. Лена ожидала увидеть что-то вроде дома колхозника, но дом Мосолова оказался довольно приличным музейным комплексом: двухэтажным особняком с белыми колоннами и заснеженным сквером. Вход в старинный особняк, тёмный и пустой, закрывала красивая кованная дверь.
– Ох-хо-хо… – Из сгустка серого тумана показалась пухленькая женщина неопределённого возраста. – Мы вас с утра ждали-ждали… Потом решили, что всё, уже не приедете…
Женщина похлопала по карманам телогрейки и, вынув из кармана ключи, открыла входную дверь.
– Соня. – Женщина повернулась. Круглые, и большие, с мелкими лучиками морщинок глаза были серьёзны. – Соня Уткина. Я тут и администратор, и уборщица, и музейный работник.
– А я Лена. Лена Рязанцева. Следователь из Москвы.
– Да, нам звонили, предупредили. – Соня посторонилась и красиво изогнула руки. – Проходите.
Внутри дома пахло, как в любом другом старом доме, хотя было заметно, что ремонт здесь проводился не так давно: побелка не серая, плитка на полу не затёртая, а чёрная кованная лестница блестит чистотой.
– На первом этаже у нас хозблок и музей, – Соня указала на дверь справа. – Сейчас уже поздно, а завтра днём можете посетить. Для постояльцев вход бесплатный.
– Я могу и заплатить, только, боюсь, завтра днём у меня совсем не будет на это времени, я и так уже потеряла один день. Да и потом… – Лена пробежала глазами широкую чугунную, в два пролёта лестницу, ведущую на второй этаж.
Чемодан на колёсиках, а старинные чугунные ступеньки не оборудованы пандусом. Придётся тащить. А ведь она хотела взять сумку, но Вадим настоял на чемодане.
***
– Зачем чемодан, у меня вещей чуть-чуть?
– Так и чемодан небольшой, зато на колёсиках, а сумку тащить придётся, у тебя и без того сколиоз, сама говорила.
– Какой сколиоз? Всего лишь небольшое искривление, немного выпирает лопатка. Просто в школе криво за партой сидела.