Мое темное желание - стр. 3
– Похоже на кусок сырной плесени, выросшей в пластиковом контейнере в шкафчике Оливера.
Другой мой лучший друг чистоплотностью не отличался от дикого кабана. Впрочем, это утверждение не вполне справедливо по отношению к кабану, поскольку у него нет возможности ежедневно принимать душ.
– Sha haizi. – Глупый мальчишка. Папа со смешком отвесил мне подзатыльник. – Однажды ты научишься ценить прекрасное.
Дождь усилился, стуча в окна, словно молил его впустить. За искаженным от потоков воды стеклом мерцали красные и желтые огни. Гудки стали громче.
Почти приехали.
– Ты уверен, что маме понравится? – Я вытер нос рукавом рубашки. – Подвеска похожа на ту, что Селеста Айи[5] подарила ей несколько лет назад. – Почти уверен, что тетя купила ее в сувенирной лавке аэропорта по пути из Шанхая.
– Очень понравится. – Папа обвел пальцем очертания подвески, не прикасаясь к ней. – Жаль, что в январе мне пришлось лететь в Сиань. К тому времени, как я узнал, что на аукционе в Вашингтоне появилась вторая подвеска, ее уже кто-то купил.
– Есть еще одна? – На сей раз я нарисовал на стекле осьминога, лишь вполглаза наблюдая за дождливым Потомаком, что проносился за окном. Еще несколько миль – и мы свернем на Дарк-Принц-роуд. – Разве это не понижает ее ценность?
– Иногда. Но в данном случае подвески изготовили комплектом для него и для нее. Они принадлежали несчастным влюбленным во времена империи Сун.
Я оживился. Наконец-то мы дошли до самого интересного.
– А что с ними случилось? Их обезглавили?
– Зак.
– А, точно. – Я Спохватился и провел пальцем поперек горла. – В те времена применяли смерть от тысячи порезов[6]. Наверное, им искромсали все руки.
Папа помассировал виски, глядя на меня с легкой улыбкой.
– Ты закончил?
– Нет. Как думаешь, когда они отрезали людям носы без анестезии, те умирали мгновенно или от потери крови? – На дороге стало свободнее, и машина набрала скорость. Наконец-то.
– Закари Сан, удивительно, что ты мой сы…
Рев клаксона заглушил его голос. Шум дождя. Весь мир. Папа замолчал, широко распахнув глаза. Машина резко рванула в сторону, будто пытаясь избежать столкновения. Папа отшвырнул шкатулку, бросился на меня и, обхватив руками, сжал до боли. Он пригвоздил меня к сиденью. Его лицо озарила ослепляющая вспышка фар.
«Бентли» опрокинулся на бок, а потом перевернулся на крышу. Мы приземлились вверх ногами. Папа так и остался на мне. По-прежнему ограждал меня. Все произошло стремительно. Громкий, пронзительный звон. Потом боль. Всепоглощающая, невыносимая боль. Всюду и вместе с тем нигде. Я разом ощущал онемение и агонию. Стал часто моргать, будто это поможет мне видеть или даже слышать.
– С тобой все хорошо, Закари. Все нормально. – Он произнес эти слова одними губами, его лицо оказалось в паре – сантиметров от моего. Все его тело содрогалось. Отец опустил взгляд между нами, затем зажмурился и сделал прерывистый вдох. – Wo cao.
Я вытаращил глаза… Он чертыхнулся. Папа никогда не ругался.
Что-то липкое и темное капнуло с него на мою правую ногу. Я смахнул это.
Кровь.
Это была кровь.
Папина кровь»
И тогда я увидел. Ландшафтные грабли пронзили его насквозь. Пригвоздили к двери. Зазубренный край упирался мне в живот, задевая кожу. Я втянул его, стараясь при этом дышать.
Я часто заморгал в надежде, что этот кошмар развеется. Папин вид приобрел четкие очертания: все его лицо в крови, осколки стекла торчали из кожи, словно иголки ежа. Повсюду кровь. Она текла по его виску от шрама на лбу к подбородку. Его кровь – теплая, с металлическим запахом, липкая – пропитала мою одежду, кожу, волосы. Я хотел оттолкнуть его. Хотел закричать. Он снова зашевелил губами, но на этот раз я ничего не смог разобрать из-за звона в ушах.