Мир треснул - стр. 3
– Беги! – рявкнул Марк, но парень только всхлипнул и пополз прочь.
Тварь качнулась к нему, и Марк вскинул обрез. Выстрел «порохом мертвеца» ударил в плечо. На коже проступил светящийся след, будто ожог.
Шёпот ударил прямо в голову:
«Ты опоздал. Всё, что любил, давно в пепле. Ты сам уже гниёшь…»
Марк качнулся. Перед глазами хлынула картинка: напарник Сергей, лежащий на полу отдела, кровь под затылком, глаза стеклянные. «Ты виноват…»
Он почти шагнул.
– Не смотри! – заорал Игорь. Дубина грохнула об асфальт; гул сорвал видение. Марк вдохнул, мотнул головой.
Шептун метнулся к Игорю. Щель-рот раскрылась шире, зубы заскрежетали. Лапа-обрубок ударила, задев дубину. Металл завибрировал, пальцы Игоря едва удержали хват. Он выругался и врезал снова – гул разошёлся волной, но тварь будто привыкала, не так остро реагировала.
Лика шагнула сбоку, тесак вошёл в грудь. На лезвии тут же проступил осадок, словно кислотный. Она отпрянула, моргнула – и увидела бабушку. Живую. Ту самую, что учила её шить в детстве.
«Леночка, зачем ты с ними? Ты же врач… Ты должна лечить, а не калечить…»
Лика застыла. Рука дрогнула, тесак чуть не выпал.
Шептун выгнулся к ней, щупальце потянулось к её лицу.
– Лика! – рявкнул Марк. Он поднял кирпич и швырнул. Камень ударил в голову твари, сбил её на бок.
Шёпот стал хором: «Вы всё равно не успеете. Вы – мусорщики. Санитары падали первыми…»
Игорь взвыл, бросился прямо в грудь. Дубина вошла, гул пробил воздух так, что стекло в окнах затрещало. Тварь заскрежетала и, выгибаясь, откинула его в стену. Игорь ударился спиной, хрипнул, но поднялся.
Марк шагнул ближе. Обрез перезарядить не успевал. Он держал его как дубину и врезал прикладом в морду. Зубы хрустнули, из щели брызнула чёрная вязкая масса. Она зашипела на асфальте, оставив ядовитый след.
Тварь завыла. Шёпот ударил в Лику. На этот раз она видела операционную. Стол. Пациент, мальчик. Лезвие скальпеля в её руках дрожит. «Ты не спасла его… никогда не спасёшь…»
Она зажмурилась, зубы скрипнули. Вспышка – стол, пациент, детская рука, которую она не успела удержать. Она ударила. Тесак вошёл в шею. Тварь завизжала, выгибаясь.
Марк схватил Игоря за локоть, рывком поднял.
– Дави!
Игорь снова вбил дубину в землю. Гул сорвал слой тишины, будто всё вокруг содрогнулось. Шептун затрепетал, лапы дёрнулись.
– Ещё! – Марк толкнул Лику.
Она вскинула тесак и вогнала прямо в грудь. Хруст. Звук – мокрый, окончательный.
Шептун рухнул на асфальт. Его тело трясло, будто он пытался распасться на куски.
Курьер вскрикнул и сорвался с места. Он побежал, не разбирая дороги, слёзы размазывались по лицу.
– Отходим! – рявкнул Марк. Фиолетовый след пульсировал всё ярче. – Он рванёт!
Их накрыло волной эха. Тварь не погибла окончательно. Она растекалась, оставляя визг, который никто другой не услышал бы.
Они растворились в лабиринте улиц. За спиной – визг, запах тухлой меди, и пустота, от которой сводило зубы.
Подвал встретил их тишиной. Даже капли из трубы будто замерли. Воздух был спертый, влажный, пахнул ржавчиной и старой пылью.
Игорь бухнулся на табуретку, швырнул дубину в угол. Тяжёлое дыхание рвало грудь.
– Кофе бы… или бензина. Хоть что-то.
Марк стоял у раковины, смывал с пальцев липкий осадок под ржавой водой. Пятна уходили плохо, будто сами держались за кожу.