Миледи Ладлоу - стр. 27
Но вернемся к двери с террасы и лакею в приемной.
Однажды утром до нашего слуха – я сидела в комнате миледи – донесся какой-то спор. Постепенно он становился все жарче и продолжался так долго, что миледи дважды позвонила в колокольчик, прежде чем лакей наконец услышал и явился на зов.
– Что там за шум, Джон? – спросила его миледи.
– Какой-то мальчик, миледи, говорит, что его послал мистер Хорнер и ему нужно видеть вашу светлость. Дерзкий мальчишка! – прибавил он себе под нос.
– Для чего ему видеть меня?
– Я спрашивал, миледи, не извольте сомневаться, но он не хочет сказать мне.
– Вероятно, какое-то известие от мистера Хорнера, – предположила леди Ладлоу с легкой досадой: передавать ей что-либо на словах, да еще с таким нарочным, было бы вопиющим нарушением этикета.
– Нет, миледи. Я спрашивал, не приказано ли ему передать что-нибудь, так он говорит нет, ему нужно видеть вашу светлость, и все тут!
– В таком случае довольно разговоров, веди его сюда, – распорядилась миледи, не повышая голоса, в котором, как я упомянула, проскальзывало раздражение.
Как будто в насмешку над ничтожным визитером лакей широко раздвинул створки двери, явив хозяйскому взору худощавого, ладно скроенного мальчика с копной густых волос, которые топорщились во все стороны, словно бы под действием электрического тока; лицо у него было маленькое, круглое, загорелое, раскрасневшееся от испуга и волнения, с решительно сжатым ртом и блестящими, глубоко посаженными глазами. Он быстрым цепким взглядом окинул комнату, желая, по-видимому, хорошенько запомнить ее, чтобы потом на досуге вызвать в памяти эту диковинную обстановку. Вероятно, он знал, что невежливо заговаривать первым с теми, кто стоит выше тебя. Так или иначе, он молчал – может быть, просто со страху язык проглотил.
– Для чего ты хотел видеть меня? – спросила миледи.
Ее спокойный и ласковый тон окончательно сбил его с толку.
– Чего изволит ваша светлость? – проговорил он в ответ, точно глухой.
– Тебя прислал мистер Хорнер. Для чего ты хотел видеть меня? – громче повторила миледи.
– С позволения вашей светлости, нынче утром мистеру Хорнеру нужно было срочно ехать в Уорик.
Лицо его странно задергалось, и он плотно сжал губы.
– Ну?
– И он уехал… срочно.
– Ну так что?
– И он оставил мне записку для вашей светлости… ваша светлость.
– Только и всего? Ты мог отдать ее моему человеку.
– Простите меня, ваша светлость, я ее потерял.
Он не сводил глаз с лица миледи; если бы не смотрел так пристально, наверняка бы расплакался.
– Надо быть внимательнее, – снисходительно пожурила его миледи. – Но ты, конечно, очень огорчен, что так вышло. Постарайся отыскать записку, в ней может быть что-то важное.
– Простите, мэм… ваша светлость… я могу сказать, что там написано.
– Ты?! Как это понимать?
Мне стало по-настоящему страшно. Синие глаза миледи сверкали – она была поражена, ошеломлена! Но на мальчика ее пылающий взор произвел обратный эффект, словно бы придав ему смелости. От природы сообразительный, он не мог не почувствовать, что миледи разгневана, однако продолжил свои объяснения намного быстрее и тверже:
– Миледи, мистер Хорнер выучил меня читать, писать и считать. Он очень спешил, миледи, он просто сложил записку, но не запечатал, миледи, и я прочел ее и запомнил, мне кажется, наизусть, миледи!