Миледи Ладлоу - стр. 25

Я совершенно уверена – постоянно находясь, так сказать, за кулисами и пользуясь возможностью многое видеть и слышать, пока сама неподвижно сидела или лежала в комнате миледи, связанной открытыми в течение дня дверями с соседней приемной, где леди Ладлоу обсуждала дела с управляющим и давала аудиенции своим арендаторам, – так вот, повторю, я уверена, что мистер Хорнер про себя тоже досадовал на злосчастный залог, съедавший уйму денег. И вероятно, когда-то он все же высказал свои мысли миледи: в ее обращении с ним ощущался легкий холодок обиды, а в его покорной почтительности – признание вины, хотя временами его несогласие вновь прорывалось наружу; это случалось каждый раз, когда нужно было платить процент по закладной или когда миледи снова и снова отказывалась тратить деньги на свои личные потребности, что мистер Хорнер считал абсолютно необходимым и приличествующим ей как наследнице Хэнбери. Ее допотопные громоздкие экипажи не шли ни в какое сравнение с усовершенствованными повозками окрестных аристократов. Мистер Хорнер мечтал бы заказать наконец для миледи новую карету. Под стать экипажам были и лошади, уже выслужившие свой срок, а между тем лучшие жеребцы из конюшни миледи продавались за наличные. Ну и так далее. Милорд, ее сын, возглавлял посольство в какой-то иностранной державе, и мы все гордились его блестящими успехами, однако высокое положение предполагает большие расходы, и миледи скорее согласилась бы сесть на хлеб и воду, чем просить сына помочь ей выкупить поместье из заклада, притом что это было бы только в его интересах.

Я замечала, что со своим верным и неизменно почтительным управляющим миледи говорила иногда строже, чем с другими, угадывая, вероятно, его молчаливое несогласие с распределением доходов от родового имения Хэнбери – слишком дорого, на его взгляд, обходилось ей поддержание земель и статуса графа Ладлоу.

Покойный лорд, супруг миледи, был моряк и любил жить широко, как многие моряки, если верить слухам (сама я моря даже близко не видала), однако же и о выгоде своей не забывал. Так или нет, теперь не важно, – миледи любила его и чтила его память, всегда с теплотой отзываясь о муже, которого, без сомнения, высоко ставила.

Мистер Хорнер, родившийся в имении Хэнбери, поначалу служил стряпчим у одного поверенного в Бирмингеме и за несколько лет городской жизни многое понял в современном устройстве общества. И хотя все свои знания он употреблял исключительно на благо миледи, она инстинктивно противилась любым новым веяниям, а в некоторых сентенциях управляющего ей чудился отвратительный привкус торгашества и корысти. Думаю, она охотно вернулась бы к первобытной системе хозяйствования без всякого участия денег – жила бы тем, что производится на ее земле, а излишки продукции обменивала бы на другие необходимые вещи.

По выражению миледи, мистер Хорнер заразился новомодными воззрениями (нынче их, правда, сочли бы безнадежно устаревшими). Так или иначе, некоторые идеи мистера Грея произвели на ум мистера Хорнера действие, сравнимое с действием искр, упавших на паклю, несмотря на то что упомянутые джентльмены в своих рассуждениях двигались, так сказать, из разных отправных точек. Мистер Хорнер хотел, чтобы каждый живущий на этом свете был человеком полезным и деятельным и чтобы как можно больше полезной деятельности способствовало процветанию земель и рода Хэнбери. Вот почему он подхватил модный призыв к образованию.