Мексиканка - стр. 36
– Он не вернётся, – сказала Салли. – Теперь я поняла. Точно не вернётся.
– Не говори так. Это же Мёрфи. Он запросто может разыграть свою смерть.
– Нет. Я чувствую, – Салли отстранилась от Дары и стала вытирать глаза, всхлипывая.
– Может, он сбежал? Наделал долгов? Плюнул в лицо мэру? Украл пять роботов и поехал в Дублин, чтобы разгромить выставку? Может, его украли инопланетяне? Может, он украл инопланетян?
Салли улыбнулась, но снова всхлипнула.
– Может, – добавил Дара, – он сам решил поселиться в фонтане, загримированный под статую? А его… ну не знаю, унесли на реставрацию и заперли на складе?
– Надо выяснить. Давай разберёмся. Перевернём вверх дном его дом, если надо. Реджи что-то знает.
– Роботов можно пытать? Шантажировать? Стой! Его же можно взломать.
Салли помотала головой.
– С Мёрфи всё не просто так. Он заготовил нам какие-то представления, их надо досмотреть. Если бы он мог оставить нам простой путь, он оставил бы нам простой путь.
Дара не нашёлся, что возразить.
Салли пошла на кухню с пустой чашкой и включила чайник. Из-за перечницы высунулась, напугав Салли, маленькая кукла с копной соломенных волос и тоненько запела:
Говорила мне мама: не пей кофеёк
Не пей кофеёк
Не пей кофеёк
Говорила мне мама: пей только чаёк
Пей только чаёк
Пей только чаёк
На-на-на-на-на-на
Салли улыбнулась, сунула в чашки по пакетику мятного чая и вернулась в библиотеку. Был пятый день поисков. Как и полагала Салли, Реджинальд что-то знал и иногда начинал говорить – словно дом был напичкан тайными кнопками и рычажками и когда ребята задевали один из них, и тогда открывалась ещё одна дверь. Первый сработал, когда Дара и Салли сели на подготовленные для них пуфы. Следующий рычажок оказался спрятан гораздо надёжнее.
– Да что ж ты такой загадочный, – сказал Дара роботу.
Дара уже прошёлся по всем комнатам двухэтажного дома. Повыглядывал в окна, повключал и повыключал всё, до чего смог дотянуться. Даже полез под душ, и включил духовку, надеясь, что именно это спровоцирует робота на разговор.
– Не ругай Реджи, – сказала Салли, грея руки чашкой. – Он такой же, как Мёрфи.
– Вылитый, – пробурчал Дара. – Только без бороды.
Реджинальд стоял, склонив голову, как учтивый слуга. Сделан он был, как и все обитатели дома Мёрфи из запчастей и заплат, поэтому руки у него были разной толщины, а ноги и вовсе были тоненькими титановыми опорами с парой шарниров, отчего тот смутно напоминал слона с картины Дали. Разве что слон не носил сюртука.
– Вспомни хорошенько. Мёрфи никогда не пичкал нас рассказами. Мы должны были спросить его о чём-то и только тогда он пускался в лекции.
– Н-да, – сказал Дара, подумав. – Точно. То молчит и смотрит, будто ты яйцо, а он тебя на плиту поставил и ждёт, пока ты сваришься всмятку. То вещает и вещает. Слова не вставить.
– Не ворчи. Он такой. Был бы он удобным и милым собеседником – это был бы мистер Кэрриган. Мистер Учтивость. А это Мёрфи. Где шип, где заноза, а где беспомощный, как котёнок.
– Беспомощный? – недоверчиво сказал Дара.
– Например, он повесил в гостиной картину Дали. Ну, не картину, а пересказ. Зачем? Чтобы ты спросил. А почему текст? А почему во втором лице? Потому что не мог схватить тебя за пуговицу и начать рассказывать что-то о том, что картины есть только в голове, а не на бумаге. Так что Реджи – не камердинер. Это как бы социальный протез.