Любовь в стране Уайледу. Сезон 1 - стр. 4

– Здрассте, – неловко сказала Реми. – Я новенькая. Моё имя Реми.

Девочки сдержанно поздоровались. И так ясно, что новенькая. Но с расспросами сразу не полезли – понимали, что вновь прибывшей надо сперва осмотреться.

В камере шесть кроватей, возле каждой – тумбочка без дверцы, над кроватью – полки тоже без дверок, чтобы было видно, что там лежит. Справа дверь, видимо, в туалет и душ. Ближе ко входу на полу – синяя туристическая пенка, довольно большая. Наверное, для утренней гимнастики или для медитации. На потолке вентилятор и кондиционер, ого! Сейчас зима, и так неплохо, а летом они пригодятся.

Дверь в туалет открылась, и оттуда вышла четвёртая обитательница камеры. Вот невезуха! Малявка! Лет четырёх, а то и меньше. Это нехорошо, все говорят, что с малявками в камере много хлопот.

Вообще-то по закону в тюрьму отправляют подростков. Но некоторые родители считают, что в четырнадцать-пятнадцать лет нужно всё время употреблять на получение образования, а не на бесполезный отдых в тюрьме. Поэтому отдают своих детей в тюрьму раньше, ещё до школы, в четыре-пять лет. А потом, в старших классах, уже можно не отвлекаться от учёбы.

Эту практику правительство не приветствует и разрешение на досрочную отсидку обычно не даёт. Направить четырёхлетнего малыша в камеру можно только в исключительных случаях. Например, мама умерла и за ребёнком смотреть некому, вот отец и сдаёт дитя на полгода в тюрьму, а за эти полгода обязуется жениться, чтобы обеспечить сиротку заботливой мачехой. Чаще, конечно, ребёнка бабушки забирают или другие родственники, но всякое бывает.

А четырёх-пятилетняя малявка в камере с подростками – это, конечно, не сахар. Её развлекать надо, следить, чтобы покушала, умывать, на горшок вовремя отправлять, а если вовремя не успели – убирать последствия. Так что Реми не зря огорчилась, увидев крохотную фигурку.

Малявка подошла к Реми и спросила:

– У тебя есть слоник?

– Нету, – удивилась Реми.

– У меня тоже нету, – грустно сообщила Малявка. – Дома есть. А тут нету.

– Я же тебе сшила слоника из тряпочки, – сердито сказала девочка за столом, с виду самая старшая.

– Это неплавильный слоник, он не севелится, – возразила Малявка и отвернулась от Реми. Раз у Реми нет слоника, что же с ней разговаривать.

– У меня есть ириски, – вдогонку ей сказала Реми.

Малявка заинтересовалась. Реми отсыпала ей в ладошку несколько конфет.

– Ладно, – смилостивилась Малявка. – Тогда ты холосая.

– У неё от сладкого сыпь будет, – проворчала старшая девочка. – Ей нельзя конфеты.

– А ты плохая, – сообщила ей Малявка, запихивая ириски в рот прямо в фантиках, чтобы не отобрали.

– О божественные Дити и Адити*, теперь она подавится бумажками! – вскочила из-за стола старшая и начала выковыривать ириски изо рта Малявки. – Фу! Плохая девочка! Выплюнь!

– Я же не знала, – растерялась Реми. – Я своей сестре конфеты всегда даю, она их обожает.

– Эта мартышка тоже обожает, а потом делается вся пятнистая, – сказала старшая девочка, вытащив последнюю ириску.

Малявка заревела.

– Тихо! – прикрикнула старшая. – Не ори! Сейчас я уберу бумажки, и можешь есть свои конфеты и делаться пятнистой, как дохлый леопард!

Малявка тут же закрыла рот и замолкла. Потом открыла рот, и старшая девочка сложила туда очищенные от фантиков ириски.