Любовь и проклятие камня - стр. 51
Елень столкнулась с няней во дворе. Она едва переставляла ноги, а тут старуха ей преградила путь.
– Елень, вынеси-ка воду из купели, – приказала бабка.
Женщина вскинула глаза.
– Пусть кто-нибудь…
– Молодой господин Соджун вернулся. Странный такой, нет бы в купели откиснуть, так нет! Он сначала на стуле помылся, а потом только в купель залез. Только воду переводит, – проворчала няня и хитро улыбнулась. Елень моргнула, а потом просияла.
– Купель? Горячая?
– Только вылез, видела его во дворе, – усмехнулась старуха.
– А старый господин?
– Еще не вернулся. Он сегодня поздно будет.
– Сейчас, няня, сейчас, – Елень бросилась в свою комнату.
– Да куда ты, заполошная? На, вот чистое на вас, а детей я уже отправила в купельную.
Елень улыбнулась. Чумазое лицо осветилось улыбкой.
– Я б вас обняла…
– Давай, давай, да пошустрей, – напутствовала старуха.
Женщина пересекла двор и влетела в купельную. Хванге стоял у купели и смотрел на воду, исходящую паром и ароматом трав. Елень подбросила дров в печь, вытащила два корыта, поставила их по разные стороны купели и налила в них воды.
– Смывайте грязь, шустрей! А потом в купель! – приказала она.
Женщина быстро помыла сначала Хванге, а потом и Сонъи. Вода в купели остывала, но она все же была горячей, и ее было много. Хванге заскочил на кухню, увидел там чан с горячей водой, но набрать не смог. Вернулся в купельную. Мать как раз намывала Сонъи. Увидев брата, девочка взвизгнула и скрылась под водой.
– Там еще есть горячая вода, но мне не принести! – протараторил Хванге.
– Хорошо, – только и сказала мать.
Мальчик убежал. Через несколько минут Сонъи, замотав волосы в тряпку, выбежала из купельной. Она с ведром заскочила на кухню, но увидела там господина Соджуна. Он, узнав девочку, улыбнулся. Та поклонилась и поставила ведро, сделав вид, что именно за этим и приходила сюда. Мужчина сначала посмотрел на девочку, затем на ведро. А Сонъи, еще раз поклонившись, вышла за дверь, где столкнулась с няней.
– Ступай, я вам уже отнесла еды, – проговорила старуха ей. Та так же безмолвно поклонилась и убежала. Няня что-то забормотала, потом увидела ведро. – А оно здесь откуда взялось?
Соджун рассказал о поведении Сонъи.
– Им не часто приходилось мыться, как следует, а тут купель горячей воды, да хозяина дома нет. Так что…
Соджуна будто оглоблей огрели.
– Они моются в той грязной воде? – изумился он.
Няня вытаращила глаза.
– А чего ты хотел? Где это видано было, чтоб рабы в купели мылись? А вода после тебя чистая совсем. Ты ж как твоя мать, сначала в корыте, а уж потом в купель лезешь. А им самое главное, чтоб горячая была… Да куда там? Если дети намылись, а Елень еще нет, значит она в остывшей купели…
Но Соджун не дослушал, он вылетел из кухни и почти бегом бросился к купельной. Дернул на себя дверь. Облако холодного воздуха вошло вместе с ним, раздался плеск воды.
Когда облако осело, Соджун увидел Елень. Та глядела на него и молчала, держась обеими руками за край купели. Мужчина шагнул к ней. Она не стала нырять, а просто повернулась к нему спиной, прижавшись грудью к деревянной стенке. А Соджун подошел вплотную и, подобрав рукав, опустил руку в воду, сквозь толщу которой угадывались очертания обнаженного женского тела. Вода была мутной и едва теплой. Мужчина, глядя на затылок Елень, выдернул руку и вышел. Он вернулся на кухню, подчерпнул одно ведро из чана, потом второе. Рука заныла, но эта боль казалась такой пустяковой, что и говорить не стоит. Над чаном висела холщовая простыня, Соджун сдернул ее, перебросил через плечо и вновь отправился в купельную.