Любовь и проклятие камня - стр. 38
Кипя от негодования и злясь на отца, Соджун устроил своим подчиненным адскую тренировку. С него в сорок ручьев катился пот, а он без устали поднимал и опускал то копье, то клинок, то, вертясь волчком в центре, рубился сразу с десятью противниками. Стражники, стискивая от досады зубы и сжимая мечи в ладонях, молча отражали удары начальника. Кто-то смелый предположил, что у капитана что-то случилось, Соджун огрызнулся и рубанул учебным мечом так, что дерево, не выдержав, треснуло. Син Мён остановился на крыльце и, внимательно глядя на своего помощника, орудовавшего двумя клинками сразу, что-то шепнул одному из стражников, стоящему в карауле. Тот кивнул в ответ.
В полдень Соджун предстал перед начальником магистрата. Син Мёна он уважал, но особой дружбы ни с кем из магистрата Ханяна не водил.
– Капитан, вам предстоит в скором времени сопровождать меня, – сказал глава магистрата и посмотрел на подчиненного. Тот стоял, будто воды в рот набрав. – В провинции вспыхнуло восстание. Нам нужно его подавить.
– Магистрату Ханяна подавить восстание? – переспросил Соджун.
– Это особое поручение его величества, – кивнул Син Мён.
«Его величества!? Считай, принца Суяна», – мелькнуло в голове капитана.
– Выезжаем через три дня. Уладьте все свои дела, – продолжал Син Мён, – я очень надеюсь на вас, капитан Ким.
Тот поклонился и вышел.
Соджун не мог не поехать. Он не мог отменить поездку. У него на это не было веских причин. Вообще никаких. Вернее, была. Но он не мог ее озвучить. Он не мог сказать, что боится оставлять госпожу Елень со своим отцом. Для того она, как мозоль, как бельмо, как заноза. Старик, наверняка, уже придумал, как избавиться от жены изменника. Что-нибудь изощренное, и это было пострашней пока еще призрачной свадьбы Соджун не думал ни о предстоящем торжестве, ни о невесте, с которой ему предстоит познакомиться. Нужно было как-то обезопасить любимую женщину. Он закрывал глаза и видел ее вновь висящей посреди конюшни.
«Нужно что-то придумать», – решил капитан и поспешил вновь к подчиненным.
– Ты сегодня позже обычного, – проворчал старый политик, встречая сына во дворе усадьбы.
Соджун поклонился. Он устал. Устал так, что едва стоял на ногах. Но это физическое утомление не шло ни в какое сравнения с муками души. Вот уедет он, и отец… Соджун посмотрел на него и вздохнул. Когда-то старик был силен и статен. Годы согнули его, ноги утратили силу и скорость. Рука, держащая ложку, порой дрожала. Одно осталось в той же силе и не утратило, а даже прибавило страсти – ум: изощренный, коварный, расчетливый. Отец уже все продумал. Он уже решил судьбу сына. Женитьба на дочери сановника принесет ему такую выгоду, о которой капитан даже не подозревает. Впрочем, как и невеста. Они оба были разменной монетой жадных родителей. Ей-то какая радость связывать свою жизнь с вдовцом вдвое старше себя? Да и дети ее никогда не будут наследниками рода, пусть их хоть дюжина будет. Все перейдет Чжонку, потому что тот первенец. Интересно, как на женитьбу отреагирует тесть? Или два старика это сообща придумали?
– Мне нужно с вами поговорить, – сказал Соджун.
Политик улыбнулся и пошел в свою комнату, сын – следом.
Когда рабы, принеся столы с едой, ушли, оставив отца с сыном наедине, Соджун встал перед отцом на колени и поклонился в пол.