Любовь и корона - стр. 33
— А для тебя?
— О, конечно, власть! Тогда будет все.
— Никакая власть не даст детей, если женщина неспособна родить.
— Вам это не грозит, ваше высочество, — фрейлина ловко переложила стрелу интереса на чужой лук. — Вы и все ваши сестры имеют хорошую наследственность.
— Агнес и Адель бездетны.
— Уверена, они еще удивят всех.
— Вы что-то знаете? — насторожилась Виолетта.
— Только то, что к ним не пришли лунные дни, как и к вашему близнецу Виоле после той оргии. Об этом весь дворец сплетничал.
— Виола… — прошептала принцесса. Острая боль потери снова резанула по сердцу. Но она не позволит, чтобы ее боль видели жадные до зрелищ чужие глаза. — Ступайте, леди. Нам всем нужно отдохнуть. Благодарю вас за честные ответы и за откровенность.
Возможно, южанка не так плоха, как ей думалось.
Исабель поднялась, поклонилась.
— Добрых снов, ваше высочество. И примите мои соболезнования. Мы все скорбим.
Виолетта молча кивнула, сглотнув горький комок слез.
— Я позову Марцелу и Эбигайл, чтобы помогли вам разоблачиться, — сказала камер-фрейлина.
— Достаточно одной из них, — принцесса справилась с собой, и голос не дрогнул.
— Тогда пришлю Эбигайл. Больше она ни на что не способна.
«А на что способна Марцела?» — задалась вопросом принцесса, проводив взглядом прямую спину Исабель.
* * *
У Эбигайл, невысокой рыжеватой девушки, глаза припухли от слез и слипались. Она то и дело зевала, прикрывая рот ладошкой, смущаясь и лепеча извинения. Почему Роберт отправил на суровый Север такой нежный цветок — загадка.
— Почему ты плакала? — спросила Летта.
— Простите, ваше высочество, но… я не думала, что будет так страшно. Там, у реки. Что сейчас с моими родными? С королевством?
Будущая императрица — будущая мать своим подданным, это Виолетта хорошо усвоила из напутствий короля Роберта, который, противореча сам себе, отцом подданным так и не стал.
— Все с ними хорошо, Эбигайл. Темная страна ушла. Огненный король прогнал их, — она сглотнула комок в горле.
— Здесь так холодно! А что будет дальше, еще севернее? Говорят, император спит на глыбе льда.
Принцесса фыркнула:
— Сомневаюсь, что кто-то в Гардарунте видел постель императора.
— Ну как же! Снежные дьяволы, которые прибыли вместе с принцем Лэйрином, рассказывали такие страсти об императорском дворце и северных нравах! Они кушают с ледяной посуды, очагов у них нет и огонь под запретом, а ночь у них длится полгода!
— Если огонь под запретом, то зачем императору наследник с огненным даром? — вырвалось у Летты.
— Не знаю, — фрейлина пожала плечиками, укутанными в меха. — А вы заметили, что здесь ни очага, ни печки, ни камина нет? И холодно так, что к утру мы все замерзнем и превратимся в ледышки! Боюсь, мы даже до дворца не доедем, умрем от голода и холода! Как хорошо, что сэр Яррен оставил вам свою заговоренную шубу! — Эбигайл, уложив принцессу, переодетую в шерстяную ночную рубашку и сухие шерстяные чулки, укрыла ее пуховым одеялом и набросила сверху лисью шубу.
Тут фрейлина была права. Северяне оказались на диво негостеприимными: ужин не подали, постель не согрели, а в покоях холодно так, что пар идет изо рта.
— Но у вас такой шубы нет, — задумчиво сказала принцесса и уже собралась встать и пойти к принцу Игиниру, требовать огня и хотя бы горячего питья для фрейлин, но Эбигайл так уютно подоткнула одеяло, что Летта позволила себе еще минутку побыть в тепле.