Любовь и корона - стр. 16

Дракон изумленно крутанулся в небе, как щенок, ловящий собственный хвост. Яррен едва не выпал из перевязей, ругнулся и вцепился непослушными пальцами в полупрозрачные пластины ледяной чешуи.

— Эй, полегче, принц!

— Как ты догадался, горец? Может, еще имя назовешь?

— Легко, Ниэнир. Как ты знаешь, я ученик Рагара, а уж он-то прекрасно знает все тонкости вашего двора. Да и все вейриэны в курсе, что младшие сыновья Ниэнир и Даэр отвечают за охрану границ. И еще нам известно, что ваши обязанности распределены весьма неравноценно. Ниэниру достались западные и южные границы, а самому младшему Даэру — куда как более спокойные восточные. Ниэнир не вылазит из боевого облика, мотаясь по самым опасным территориям империи, а младшенький Даэр отдыхает на аринтских пирах и у сестры в полярных магических купелях. Отсюда вывод - император бережет своего младшенького, этакого тайного ферзя, которого на самом деле и готовит в наследники, пока все думают, что эта роль достанется Игиниру. И тебя, как старшего по рождению и лучшего по заслугам перед империей, тебя, выжившего после сотен стычек с темными, это бесит. Я прав?

Дракон потрясенно молчал с минуту, медленно двигаясь на запад.

— А ведь Игинир меня предупреждал насчет тебя, ученик Рагара, — наконец, отмер Ниэнир. — Может, сбросить тебя вниз и прикопать, пока не поздно?

— За что?

— Зачем нам такие умные среди наших потенциальных врагов — вейриэнов?

— Во-первых, я не враг. Во-вторых, я был учеником вейриэна, но это не значит, что я им стану. У меня другие планы на мою жизнь.

— И какие, горец?

— Самые простые. Сохранить честь. Обрести любовь. Спасти мир.

— От чего? — принц напрочь проигнорировал «честь и любовь».

— От войны, ласх. От сумасшествия, когда пламя пойдет на пламя, и Очаг погаснет. В мире не останется магии, никакой.

— Бред! Это невозможно!

— Знаешь, как аринты гасят лесные пожары? Их рек и озер не хватит загасить леса. Красные маги пускают на огонь шквальную стену огня, и очаг пожара уже не распространяется, выгорает в мгновение ока. Так будет и в нашем мире.

— Смотри! — оборвал горца ласх, чье зрение было гораздо острее, и убрал ледяной щит, открывая пассажиру обзор.

Яррен привстал, вытянул шею. На западной стороне, куда летел ласх, простиралась непроницаемая тьма.

— Где-то я такое уже видел… — фыркнул полукровка. — Они что, вернулись?

— Скорее, не полностью перешли, — вздохнул Ниэнир. — Никто не знает, как это происходит.

— Ну кое-что после сегодняшней ночи мы уже знаем. Их можно прогнать. Значит, и уничтожить можно. Близко не подлетай.

— Сейчас они вряд ли способны на атаку.

— Не скажи. Такой силе, которая была готова проглотить Гардарунт, так просто не успокоиться. Тьма кипит.

— Разве ты что-то видишь?

— А ты смотри на магическом плане, не глазами.

Дракон подлетел слишком близко к приграничной полосе и едва не попался: с запада выстрелило длинное и тонкое щупальце, свернулось петлей и ухватило принца за ледяной шип на хвосте. Ниэнир дернулся, зашипел от боли. В руках Яррена блеснула зеленая искорка, и черная петля разлетелась на две извивающихся части.

С трудом увернувшись от новых стрел тьмы, дракон превратился в неуловимый снежный ветер и, потеряв пассажира, которому уже не за что было держаться, увернулся от атаки.

Яррен, кувыркаясь, камнем полетел вниз, умудряясь на лету рубить вторым кинжалом ловившие его петли тьмы.