Лишний - стр. 11
– Лёшка, надо уходить! – кричала совсем рядом Аня. – Ты слышишь меня! Алексей!
Алексей слышал её, он хорошо слышал, вот только никак не мог оторвать взгляд от болтающейся в пустоте форточки. Что-то было в этом окне не так, вот только, что именно Лёшка понять не мог. Конечно, сам факт появления окна посреди голой стены – это уже «что-то не так». Но эта форточка поглощала всё его внимание, всё его сознание, все его самого. Почему…
– Не смотри, Лёшка! – откуда-то издалека донёсся голос Аньки. – Это страх. Это чужой страх!
Последняя фраза неожиданно резко вывела Лёшку из необъяснимого оцепенения. Чужой страх. Только чей? Сам он уж точно не боится ни окон, ни форточек. Он резко обернулся. Настя с Ильёй были уже почти у самой двери. Наверное, прошло не больше минуты, а Алексею показалось, что не меньше получаса. И только Аня рядом. Она тянула его к выходу, крепко сжимая его ладонь в своей, с тем самым тёплым приятным светом. Чужой страх.
– Иди ко мне, – послышался за спиной приглушённый ласковый женский голос. – Иди же ко мне, Алёшенька.
У Лёшки холодок пробежал по спине. Он медленно сглотнул, не оборачивался, смотрел только на Аню. Она стояла и не шевелилась, сосредоточенно смотрела прямо ему в глаза. Чего-то ждала от него. Вот только чего. У двери раздался истошный вопль Насти:
– Нет, нет! Не надо, пожалуйста!
Илья зажимал ей рот рукой и пытался тащить назад, но она выворачивалась и продолжала кричать.
Аня медленно попятилась к выходу, осторожно увлекая Лёшку за собой.
– Не смотри, – прошептала она, растерянно покачав головой. – Только не смотри на неё.
– На кого, – еле выдавил из себя Лёшка, чувствуя, как холодно стало вокруг. Изо рта шёл пар, а пальцы рук покалывало, будто на морозе. И только тепло от ладони Аньки не давало ему полностью погрузиться в этот самый холод.
– Иди ко мне, – нежно пролепетал навязчивый мягкий голос. – Иди же, мальчик мой.
Аня испуганно вздрогнула, растерянно глядя через плечо Алексея, и тот обернулся. В странное окно по-прежнему лился уличный свет, а в просвете дряхлой форточки висела рука в чёрной перчатке и часть чёрного широкого рукава. Не загораживая свет, не разбивая стекла, не круша дряблые рамы, что-то тёмное проявилось уже внутри комнаты. Лёшка медленно поднял глаза и, кажется, даже дышать перестал: на подоконнике прямо напротив него стояла высокая женщина в длинном чёрном плаще, лица её видно не было, только плотно облегающая легкая чёрная ткань точно повторяла силуэты носа и губ. Незнакомка плавно вытянула руку, мягко склонив голову на бок.
Мысли в голове Алексея, секунду назад бешено нагонявшие друг друга, замедлились, чувства притупились, сознание заволокло туманом. Женщина повела рукой в сторону, и тело Лёшки, послушно, отклонилось вправо. Наверное, нужно было сопротивляться или не нужно. Он уже не мог ни собраться, ни сосредоточиться. Да и зачем? Зачем… В голове пусто, внутри прохладно и спокойно. Так спокойно ему ещё никогда в жизни не было, а ведь хотелось именно этого. Ему хотелось избавиться от суеты, стресса и нервоза, и найти его, спокойствие.
Незнакомка поманила пальцем, тихо, безмолвно, расслаблено, и Лёшка, сам не понимая почему, шагнул вперед. Ему хотелось этого, он стремился к женщине в чёрном с необъяснимым немыслимым желанием быть рядом. Он должен дойти, он сможет. Шаг, ещё и ещё. Женщина всё ближе. Красивая, Лёшка чувствовал это даже не видя лица, только по силуэту. Отточенную стройную фигуру не спрячешь под облегающим плащом. Она манила его, она завораживала, притягивала. Он хотел к ней. Ближе. Ещё ближе. Алексей часто-часто дышал, сердце рвалось наружу, внутри всё горело, особенно в животе, заставляя стонать и чуть сгибаться. Но он снова выпрямлялся, терпя боль, и делал новый шаг. Чувствовал, как лихорадит всё тело. Наверное, он дрожит или просто часто вздрагивает. Почему так. Лёшка облизнул пересохшие губы, почувствовав лёд. Лёд на губах, изо рта пар, ресницы покрылись инеем, и мешали нормально видеть. Пальцы рук подрагивали, на глазах покрываясь тонким слоем льда. Алексей дёрнулся назад, только сейчас поняв, что сам идёт в руки смерти, но в ту же секунду что-то невыносимо больно прожгло его насквозь между лопаток. Он громко закричал, прогнувшись назад, казалось, в него воткнули раскалённый металлический прут. Новый резкий удар горячего в грудь. Лёшка упал на колени, обхватив живот руками. Там, внутри, горело больней всего: не мог вдохнуть, не мог шевелиться. Кто-то взял его за подбородок и приподнял голову – Анька. В её ладони светится и источает пар предмет, похожий на фонарик.