Лишний - стр. 10
Поток горячего воздуха насквозь пронзил Алексея, он дёрнулся было назад, но его крепко держал незнакомый парень, а увернуться или отклониться Лёша просто не мог от слабости в каждой мышце, в каждой клеточке. Жгучий поток проник внутрь и превратился в тепло: приятное, успокаивающее, расслабляющее. Мгновенно стало легче дышать, в голове прояснилось. Тепло тянуло его в жизнь, тело возвращало ему его самого.
– Ты сказала, что никто не поможет, – хрипло выдохнул Лёшка, когда Аня, наконец, убрала руку с его груди. – Почему пришла?
– Ну, сказала и сказала, – развела руками Аня, осторожно поправляя ремешки странного теплового устройства на запястье. – Обиделась. Разозлилась. Вспылила. Сейчас отпустило. Немного отпустило.
– Девчонки, они народ противоречивый, – со знанием дела произнёс стоявший рядом парнишка. – Им веры нет. Сказала «нет», а оказалось «да». А когда «да», то это значит…
– Илья, замолчи уже, – недовольно фыркнула девушка в чёрном. – Ты утомил меня, Илья.
– Прости, малыш, покорно умолкаю. Так сказать, закрываю форточку, – улыбаясь, продолжил Илья. Но улыбка его мгновенно померкла, когда тот встретился взглядом с девушкой.
В дальнем углу послышался еле слышный треск, мгновенно перешедший в оглушительный скрежет. Лёшка зажал уши, до боли сжав зубы, и согнулся пополам, но звук всё равно пробирался в голову, разрывая перепонки и выворачивая наизнанку.
– Илья! – закричала девушка. – Ты что сделал?!
– Насть, прости. Я забыл совсем, – растерянно произнёс парень. Он резко выпрямил Лёшку, схватил его за плечи, развернул в темноту и толкнул вперёд. – Уходим! Быстро!
– Нам нужно окно! – выкрикнула Аня. – Ищите окно! Настя, не оборачивайся!
Настя оборачиваться явно была не намерена. Она устремилась вперёд, без промедлений, без раздумий, без колебаний. Она точно знала, что делает и зачем. И Илья знал, и Анька. Только Алексей всё никак не мог понять, что происходит и, главное, где. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и замер на месте, не в силах пошевелиться. Только сейчас он смог осмотреться более или менее осознанно. Хотя осознать само его, Лёшкино, здесь присутствие было сложно, и всё же он был именно здесь и сейчас: просторная полутёмная комната с высокими потолками. Сырой тяжёлый воздух, может, подвал. Позади Лёшки дверной проём, вот только её, двери, почему-то нет. И нет окон, ни одного, только голые стены и потолок, выкрашенные в синий цвет. Освещение отсутствовало полностью. Полумрак комнаты разбавлял лишь тусклый свет из соседнего помещения.
Полутьма Лёшку не беспокоила, вовсе нет, она скорее успокаивала и расслабляла. Надрывный скрежет в дальнем тёмном углу – вот что сбивало с толку, разрывая голову на части, хотелось отчаянно выть от все поглощающего скрипа. Казалось, что железные прутья гнутся, ломаются, вдавливаясь друг в друга. Лёша сильно, до онемения век, зажмурился и застонал, закрыв лицо руками. Кто-то дёргал его за плечи назад, но он не двигался. Он смотрел прямо перед собой, туда, где на тёмной стене появилась широкая поперечная трещина. Она росла вверх и вниз, разрывая стену на части. Рядом появилась ещё одна, и ещё. Они росли и расширялись, пока не соединились в квадрат, в котором секунду спустя проявилось окно: старая растрескавшаяся деревянная рама подрагивала в проёме, разбитое стекло звенело от порывов ветра, налетавшего снаружи, потрёпанный временем подоконник крошился и осыпался на бетонный пол трухлявыми щепками. Дневной, приглушённый пасмурным осенним небом, свет в секунду заполнил всё комнату. И форточка. Вот что мгновенно перетянуло внимание озадаченного Лёшки на себя. Покосившаяся, с размазанной грязью по потрескавшемуся стеклу, форточка висела на одной проржавевшей насквозь петле и истошно скрипела в угрожающей тишине комнаты, бывшей ещё секунду назад без каких-либо окон вообще.