Лишний - стр. 13
– Наша очередь! – выкрикнула Аня, заскочив на подоконник, и рукой указала Лёшке на место рядом с собой. – Давай же!
– Нет, – замотал головой Алексей, отступая назад. – Я умирать не хочу. Не сегодня.
– Лёша! – строго произнесла девочка. – Прыгай, Лёша!
За спиной усилился раздирающий голову на части скрежет. Лёшка закрыл уши руками и согнулся пополам. Заваливший выход из той самой комнаты в конце коридора косяк двери на глазах рассыпался в пыль, краска на стенах всё быстрее и быстрее скручивалась и опадала, как сухая листва, осыпалась. С потолка летели всё более крупные куски штукатурки. Бетонный пол под ногами ветшал, обнажая гнилые скрипящие доски, пыль сквозь щели в которых просачивалась куда-то вниз в черноту.
– Иди ко мне, Алёшенька… – позвал уже знакомый голос, треск и правая нога Лёшки провалилась в пустоту.
Алексей успел лишь ухватиться за трухлявый край подоконника и отчаянно тащил себя вверх. Тянул и тянул себя, скребя непослушными пальцами по растрескавшимся от времени когда-то белым доскам. Он должен выбраться. Должен. Анька тащила его изо всех сил за одежду, стоя уже на улице, на самом краю окна. Неимоверным усилием, Лешка вытащил застрявшую в треснувших досках ногу, крича и изворачиваясь, он высвободился, заскочил на подоконник, уцепившись дрожащими руками за край рамы. Аня не устояла, и, вскрикнув, пошатнулась над бездной. Её испуганные глаза, её тянущиеся к Лешке руки, её молчаливая мольба о помощи. Он бросился вперёд, перехватив девочку за талию, втянул обратно и, не устояв, вместе они ударились о раму и соскользнули вниз.
В глазах у Лёшки потемнело, в голову ударила кровь, тело обдало жаром, и невыносимая раздирающая на части боль скрутила его изнутри. Он с размаху упал на пол, больно ударившись головой и неудачно вывернув больное плечо. Леша прогнулся всем телом и, застонав, чуть приоткрыл глаза: яркий слепящий свет бил с идеально белого потолка, делал больно глазам, вдавливал в пол, размазывал сознание. Рядом лежала Анька, свернувшись в клубочек, поджав ноги под себя, закрыв руками лицо, она всхлипывала и вздрагивала. Он всё ещё держал её за талию. Крепче обнял и притянул к себе. Анька уткнулась носом ему в грудь и разрыдалась.
– Говорил же, не зарекайся, Алёшенька, а ты не поверил, – раздался над Лёшкой знакомый голос, а секунду спустя появился и его обладатель. Андрей Андреевич резким движением повернул Лёшку спиной на пол и пощёлкал перед его глазами пальцами. – Живой, Алёшенька?!
Лёшка замер на месте, кажется, забыв просто дышать: увидел оборванца из родного двора в идеально чистой комнате со светлыми стенами и потолком, совершенно новым пластиковым окном и тёплым полом. Да, ладно! Он всё же сошёл с ума, а это – психушка. Хотя, какая теперь уже разница, ведь здесь просто тихо, тепло, сухо и чисто. Спокойно. Как же всё просто. Почему он раньше всего этого не замечал. Он ничего не замечал.
Глядя в глаза Андрею Андреевичу, Лёшка начал тихо смеяться. Потом громче и громче, пока смех не перешёл в истерический хохот. Лёшка уже не мог остановиться. Хотел, но не мог. Ну и плевать. А может и не нужно сейчас останавливаться. Нужно просто выплеснуть всё, что накопилось, всё, что съедало его изнутри, всё, что мешало жить. Смеяться здесь и сейчас было так глупо, так, наверное, он похож сейчас на психа. И плевать.