Лишь одна музыка - стр. 26
– Боже ж ты мой, почему ты раньше мне не сказал? – спрашивает Эрика, записывая и не сдерживая раздражения в голосе. – Я бы не теряла время.
– Ну да, Эрика, ты права, но я думал, что лучше сначала пойти по профессиональной линии. Я не хотел терять твое время, но мне невыносимо беспокоить ее родителей.
– Майкл, ты должен это сделать сам.
– Я не могу, правда не могу. Я пробовал однажды, давно, но меня завернули. Ты так добра ко мне, мне сложно тебя просить. Но сам я этого не могу.
Эрика вздыхает:
– Даже не знаю, как объяснить. Мне все это не очень по душе. Но из хорошего отношения к тебе я попробую в последний раз. Если я ее найду, могу обещать одно – что она будет знать, как с тобой связаться.
– Да. Хорошо. Я согласен.
Эрика звонит мне в следующие выходные:
– Угадай, откуда я тебе звоню?
– Почем я знаю? А, нет, догадываюсь! Эрика, это уж слишком!
– Ну, – говорит Эрика, – Оксфорд ненамного дальше, чем некоторые части Лондона. Настоящие сыщики идут к истокам. К тому же у меня тут была еще одна встреча, – быстро добавляет она.
– И?
– Майкл, хороших новостей нет, – торопливо говорит Эрика. – В колледже мне сказали, что профессор Макниколл умер пять или шесть лет назад. Они думают, что миссис Макниколл уехала в Австрию, но у них нет ее адреса. Телефон, который ты мне дал, работает – кстати, надо добавить в начале пятерку, – но там живет кто-то совсем другой. И я была в их доме на Банбери-роуд. Нынешние хозяева купили его у кого-то еще, то есть он продавался уже как минимум дважды.
Я не знаю, что ответить. Эрика продолжает:
– След утерян. Я сожалею. Мне начало это нравиться, и почему-то сегодня утром я была уверена, что у меня получится. Ну вот, все как есть. Но я решила тебе позвонить из Оксфорда – спросить, нет ли у тебя идей, что еще можно попробовать, пока я тут.
– Ты сделала все, что могла, – говорю я, стараясь скрыть разочарование. – Ты прекрасна.
– Знаешь что, Майкл, – вдруг по-дружески говорит Эрика, – однажды некто полностью исчез из моей жизни. Просто вышел из нее. Мне понадобились годы – нет, даже не на то, чтобы понять, я так и не поняла и до сих пор не понимаю, почему это случилось почти без предупреждения, – на то, чтобы примириться с этим. Но теперь я смотрю на моего мужа и детей и думаю: слава богу.
– Ну…
– Мы должны пригласить тебя на ужин как-нибудь в ближайшее время, – говорит Эрика. – Тебя одного. Нет, со всеми. Нет, одного. Как насчет следующего четверга?
– Эрика… Давай отложим.
– Да, конечно.
– Ты очень добра ко мне.
– Ничего подобного. Чистый эгоизм. Прикармливаю свою стаю. Ухаживаю за своей конюшней. И как я сказала, у меня тут была встреча. Оксфорд сегодня днем прекрасен, после дождя все так и сияет. Но найти парковку – это ад, как всегда. Пока-а-а.
Доносятся два звучных поцелуя, и Эрика кладет трубку.
Проходят дни. Я не выношу общества, но когда один, болею воспоминаниями.
Я держусь за повседневность, которая состоит – помимо уроков, время которых я назначаю сам, – из разных обязанностей: выступления с квартетом, репетиции, записи, игра внештатным скрипачом в «Камерата Англика».
Я учу Виржини, но нахожу разные предлоги, чтобы не оставаться на ночь. Она чувствует: что-то случилось. Да и как не чувствовать? Иногда она смотрит на меня с болью, смешанной со злым недоумением.