Лилии полевые. Серебряный крестик. Первые христиане - стр. 39

Какое отчаяние наполнило бы и души, и сердца всех старейшин, если бы это оказалось правдой! Они, вожди и учители народа, хвалящиеся знанием закона, – и вдруг могли бы допустить такую непростительную, грубую ошибку! Такую ошибку, которая могла иметь громадное значение и последствия для них, и для всего народа!

Распять Самого Мессию, Которого они с такой напряженностью ждали за последнее время?!

Подобные мысли беспорядочно вихрем неслись в возбужденной голове фарисея и приводили его в великий трепет и смущение.

Аминадав, хорошо зная закон, вспомнил, что о таком именно страждущем Спасителе говорится во многих местах Священного Писания, а вот последние слова пророка Исаии, сейчас им прочтенные, выражают это весьма ясно и наглядно.

А ведь они, книжники и фарисеи, говорили народу только о Мессии-завоевателе, Который покорит им всех народов земли и даст им славу и богатство.

Какой громадный контраст и какими они могли бы оказаться жалкими невеждами в законе!

Но традиционный ум старого фарисея, десятками лет придерживающегося известного ему мировоззрения, не мог сразу мыслить совершенно иначе, не мог сразу усвоить новые понятия и истины, не мог одной минутой порвать со всем прошлым.

Нахлынувшие новые идеи, в связи с этими пророчествами, вступили в душе Аминадава в сильную борьбу со всем старым фарисейским учением. Свесив на грудь свою седую голову и опустив бессильно руки, Аминадав погрузился в глубокую, тревожную думу.

Острые морщины нисходили с его высокого лба, глаза сосредоточенно и задумчиво смотрели перед собой. Порой на мгновение он обводил как-то машинально своим взором комнату, точно желал на чем-нибудь остановиться и найти точку опоры, и затем снова голова его бессильно падала на грудь. Старая служанка заглянула было через один угол занавеси в комнату Аминадава, желая известить о готовой закуске, но, видя своего господина в таком необычайном положении, сочла за лучшее его не тревожить и так же бесшумно удалилась.

Таким образом прошел по еврейскому счислению пятый час и подходил конец шестому. Вдруг… Что это случилось? Старый фарисей, весь не свой, поднялся со своего места и, изумленный, застыл в одной позе.

Дневной свет быстро угасал и тьма начала спускаться на землю. Предметы в комнате потеряли свои очертания; все стушевалось, как под покровом ночи.

Глава VII

Вне себя от страха, Аминадав, бледный, дрожащий, быстро, насколько позволяли ему силы и ноги, вбежал на плоскую крышу своего дома. Кругом тьма. С далекого неба показались одна за другой звезды. К северо-востоку темной массой возвышалась гора Елеон. В воздухе потянуло прохладой. Вся природа точно замерла в ожидании чего-то великого, страшного.

Аминадав почувствовал, как у него легкой дрожью пробежал по коже мороз. Ухватившись за перила и тяжело дыша, он смотрел то на окружающий его Иерусалим, то на темное, хмурое небо.

Тишина и тьма.

Старый фарисей, объятый ужасом, кинулся было в комнату сына. Ни сына, ни дочери дома не оказалось.

«Нужно бежать, бежать, – промелькнуло у него в голове. – Но куда?» Он накинул на себя верхний плащ и вышел из дома. Навстречу ему попадались люди, как и он, испуганные этой загадочной тьмой. Спотыкаясь на каждом шагу и ни на кого ни обращая внимания, он быстро шел к городским воротам, шел к Голгофе, чтобы еще раз взглянуть на страшную картину казни.