Лилии полевые. Серебряный крестик. Первые христиане - стр. 28
Рувим быстро кинул взор на сестру. Та, пораженная этим известием не менее брата, сильно побледнела и, не желая выдать перед отцом своего смущения, взяла со стола тарелку и вышла из триклиниума, бросив довольно красноречивый взгляд на брата.
– Нет, ты представь, Рувим, всю глупость этого Иуды! – продолжал Аминадав. – Продать своего Учителя только за тридцать серебренников! Не тридцать, а триста мы охотно бы дали, если бы было нужно! Нет, – более! Мы не остановились бы и перед тремя тысячами, чтобы уничтожить Этого Человека, разрушителя нашего закона, Который осмеливается обличать нас перед всем народом!
– О, великий Иегова! – закатил он глаза. – Хвала Тебе, что Ты наконец-то отдаешь Его в наши руки! Я вижу в этом Твое к нам благоволение. Прими же от Своего верного раба искреннюю благодарность и хвалу!
Старый фарисей опустил голову на грудь и замолчал.
Трудно описать то чувство, какое охватило Рувима, когда отец закончил свой кощунственный монолог.
Гнев и досада по отношению к первосвященникам и старейшинам народным, крайнее негодование по адресу низкого предателя, который в погоне за наживой не остановился перед таким страшным преступлением; необыкновенная жалость в Великому Учителю, над Которым был произнесен смертный приговор, и приговор близился к исполнению, благодаря чудовищному поступку Иуды, – все это перепуталось и перемешалось в голове Рувима. Аминадав был весьма далек от того, чтобы угадать истинные мысли и чувства сына. Будучи занят собой, он не обращал на него никакого внимания. Да если бы и обратил, то на лице сына он ничего бы не прочитал, так как Рувим собрал над собой всю силу воли, чтобы быть, насколько возможно, спокойным и хладнокровным.
Прошло несколько минут в молчании.
– А хотелось бы знать, – спросил Рувим, придавая своему голосу тон простого интереса, – как Иуда может осуществить свой план? Ведь Этот Учитель, кажется, постоянно окружен Своими учениками и народом.
– Да, это правда! – согласился Аминадав. – Взять Его при народе очень опасно, может произойти возмущение. Но здесь явился Иуда с весьма громадной для нас услугой. Без него нужно было бы ждать подходящего случая, а теперь мы избавлены от этого. Дело в том, что Иуда, получив вчера деньги, уже сегодня намерен привести свой план в исполнение.
– Так скоро? – вырвалось у Рувима.
– Да, и это нам же на пользу, – продолжал Аминадав. – Впрочем, если взглянуть на этого Иуду, то, я думаю, он готов продать не только своего Учителя, но и родного отца. Иуда сообщил нам, что его Учитель сегодня ночью будет в Гефсимании, и мы, не теряя времени, пойдем туда из дворца Каиафы с воинами, чтобы взять Его. Иуда доведет нас до самого места. Следовательно, мы все сделаем без народа, тихо, среди ночи.
«О, как это низко и гадко!» – подумал Рувим.
В это время вошла Лия со служанкой, которая несла новое блюдо. Рувим, не желая при сестре продолжать подобный разговор, ловко переменил тему и заговорил об исполнении разных законных формальностей – предмет, весьма близкий к сердцу фарисеев.
Аминадав воодушевился, и остаток обеда прошел в толковании разных преданий старцев. После обеда старый фарисей ушел в свою комнату отдыхать.
Молодые люди остались одни.
– Рувим, неужели это правда? – обратилась к брату Лия с отчаянием в голосе. – Неужели этому замыслу суждено осуществиться?