Летучий Корабль - стр. 14
Вот так вот Пушкин, по глупости, развалил империю. За что и был убит. Когда до всех масонов в Питербурге наконец-то стало доходить то, чем его свадьба обернётся для России.
И именно поэтому Банан воспринимал теперь Каллисто как откровение небес, данное ему лично в руки. Пока в глазах крутятся звездочки после удара об косяк с Сирингой.
Но кому нужен беспантовый лось? Без денег?
Как известно, человек, без денег, только собаке друг.
И Банан чувствовал по отношению к нему «герцогини», что его имидж снова начал трещать по швам.
И тут на сцену шагнул Орфей. И заиграл на лютне.
С которым Аполлон ходил в последнем рейсе на РТМ «Доломит». И пока не было кальмара и добытчики рвали тралы о кораллы, они оба высокопарно рассуждали в каюте о прекрасном поле на полу и в поле, расцветающем вокруг них от половой активности матросов. Что была закономерным следствием поглощения кальмара. И о том безобразном образе жизни, который они вместо этого вынуждены были вести. Дав себе зарок всенепременно заняться хоть каким-то бизнесом.
И сказал, что Аполлон должен идти в Японию за машиной вместо него. Как они в рейсе и договаривались.
– Главное – не садись в машину, когда будешь торговаться, – напутственно сказал Орфей уже возле судна. – Иначе дилер подумает, что ты на неё запал. И уже не сбросит цену.
– Да, всё и так понятно, – отмахнулся Аполлон.
– Ты точно понял? – не поверил Орфей, что ему не нужно этого разъяснять. Ведь для того, чтобы до него самого дошел смысл этого анекдота и он принял это как инструмент воздействия, его более старшему и умному другу Эртибизу пришлось пол часа подробно объяснять Орфею задействованные при этом психологические механизмы.
– Я давно уже всё понимаю.
– Ты что, академию заканчивал? – критически усмехнулся Орфей.
– Ага, академию Платона.
– Ну, я потому только с тобой и связался в рейсе, – признался Орфей, – что сразу же понял, что ты гораздо умнее меня.
– Не даром Ганимед всегда говорил, что подружился со мной только из-за того, что у меня глубокое лицо! – усмехнулся Аполлон и пошёл в кают-компанию.
Любил ли Банан путешествия? Да он жить без них не мог! Всерьез считая (как и любое тело, живущее внешними акциденциями), что от перемены мест, слагаемых в кругозор, не изменяется только суммарная единица глупости!
Тем более что Аполлон уже начинал жалеть о том, что начал вторую волну общения с Каллисто. Которая, после его сожительства с Сирингой и её шумной свитой, стала теперь казаться ему ещё более примитивной. И нередко, общаясь с Каллисто и спотыкаясь о недопонимание элементарных для него уже вещей, всё чаще готов был буквально провалиться сквозь землю.
И был безумно рад, что Орфей наконец-то предоставил ему такую уникальную возможность!
Но как только он вышел в море и оказался один на один в тесной каюте со своими внутренними проблемами, настойчиво требующими от него пересмотра всего его поведения и их немедленного разрешения, у него тут же начало срывать крышу.
Чтобы этого избежать. Ведь само осознание того, что ты(!) и вдруг поступал глупо, да ещё и сам же оказываешься виновен в своих проблемах, настолько унижает твоё эго, твой рептильный ум, что ему гораздо легче заставить своё тело покончить с собой, чем начать видеть и признавать свои ошибки. Изменяться и… потерять свою власть над телом. Шагнув в поведении под контроль Разума.