Лесная обитель - стр. 49
– Я его не приму; последняя его партия оказалась с гнильцой. Но эта рожь нам нужна; зерна всегда не хватает. Вот что. Предложи этому сквалыге вдвое меньше того, что он запрашивает, но, прежде чем подпишешь приказ на оплату для казначея, позови с кухни пять-шесть поваров, пусть проверят мешки. Если зерно гнилое или заплесневелое, сожги его; от гнилой ржи у людей изжога приключается. Если все хорошо, заплати оговоренную половину; а коли прохвост вздумает скандалить, пригрози, что прикажешь высечь его за то, что поставил армии заведомо негодный товар. Секстилл мне жаловался, что в прошлый раз этим его треклятым зерном пять человек отравились. Если не уймется, отправь его к Аппию, а я подам жалобу в курию друидов; вот они с этим жуликом церемониться точно не станут. Да, кстати, если и новая партия окажется гнильем, внеси негодяя в черный список и скажи, чтобы больше сюда носа не казал. Все ясно?
Валерий, чье унылое лицо вытянулось еще больше, кивнул. Тощий – одна кожа да кости! – исполнительный секретарь тем не менее превосходно справлялся с делами такого рода. Он повернулся уходить. Уже в дверях раздался его хриплый бас, до странности не вяжущийся с тщедушным обликом:
– Приветствую, юный Север! Ну наконец-то!
В ответ послышался хорошо знакомый голос:
– Salve[10], Валерий. Эй, поосторожнее, рука еще не зажила. Отец у себя?
Мацеллий вскочил так стремительно, что опрокинул стул.
– Гай! Славный мой мальчик, я уж начал было беспокоиться! – Он обошел стол и на мгновение прижал сына к груди. – Что тебя так задержало?
– Я вернулся, как только смог, – извинился Гай.
Юноша поморщился от боли в крепких отцовских объятиях, и Мацеллий поспешно разомкнул руки.
– Что случилось? Ты ранен?
– Ничего страшного, уже почти все зажило. Отец, ты занят?
Мацеллий окинул взглядом скромный кабинет.
– Валерий отлично справится и без меня. – Он неодобрительно покосился на пропыленную одежду сына и не без строгости отметил: – Так ли надо расхаживать по лагерю, одетым как какой-нибудь вольноотпущенник или дикарь из местных?
Гай на миг поджал губы – словно бы его больно задели слова «дикарь из местных».
– В дороге так безопаснее, – сухо отозвался он, даже не удосужившись извиниться.
– Хм! – Мацеллий не мог не согласиться с сыном. – Но неужели нельзя было хотя бы вымыться и переодеться в приличное платье, прежде чем являться ко мне на глаза?
– Я подумал, ты волнуешься, отец, – промолвил Гай, – я ведь на пару дней опоздал из отпуска. А теперь, с твоего позволения, я и впрямь пойду помоюсь и переоденусь. Всю последнюю неделю я довольствовался рекой вместо бани.
– Не торопись, – проворчал Мацеллий. – Я пойду с тобой. – Он молча стиснул ладонью предплечье юноши. Всякий раз, как Гай куда-нибудь уезжал, его отец мучился нелепыми страхами: а вдруг мальчик не вернется! Он сам в толк не мог взять почему; ведь Гай всегда был таким самостоятельным. Вот и сейчас при виде перевязанной руки сына Мацеллий испугался не на шутку.
– Ну, рассказывай, что случилось. Что еще за рана?
– Я свалился в ловчую яму, поставленную на кабана, – объяснил Гай. – Напоролся плечом на один из кольев. – Отец его побледнел, и Гай успокаивающе добавил: – Да все уже почти зажило; плечо побаливает, только если стукнуться обо что-нибудь. Месяца через полтора я снова смогу взять в руки меч.