Лавка запретных книг - стр. 12

Уже с понедельника он принялся за дело. Тщательно изучив регистры продаж, он отобрал несколько читательских профилей, вызывающих доверие. Теперь нужно было продумать, как к ним обратиться, как их заманить. У него было ощущение, что он решает задачу наркодилера, это отчасти так и было, ведь чтение очень быстро вызывает привыкание. По утрам и вечерам он видел в поездах таких оторванных от мира людей, которых уже не беспокоило ничто другое: они бормотали, смеялись, плакали, порой даже гримасничали, что превращало бы их в безумцев, не держи они в руках книгу; порой они, совсем как его отец, пропускали свою остановку.

Ей было двадцать пять, она была студенткой-фармакологом, сетовала, что из-за учебы у нее совсем нет свободного времени, и признавалась, что без чтения не смогла бы жить. Митчу никак не удавалось понять, искренне она это говорит или притворяется. У нее были замашки оперной дивы, стройная фигура, маленькая грудь, тонкая талия, короткая стрижка и челка до черных, поразительно сияющих глаз. У Матильды была привычка то и дело вздыхать. Она жаловалась на дороговизну жизни и на то, что студентам не хватает денег на книги. Когда она возвращала прочитанную в один присест книгу, Митч любезно менял ее на другую. Она любила романы жанра «нуар», феминистскую литературу и особенно Анаис Нин, все семь томов «Дневника» которой благополучно присвоила. От Нин было уже недалеко до Генри Миллера. Его Vénus Erotica фигурировала в первом же списке запрещенных наименований, и Митч решил, что ей захочется заполучить ее экземпляр. Станет ли она им хвастаться? Так можно будет проверить ее сдержанность и решить, стоит ли впустить ее в тайную книжную лавку.

Она всегда приходила по средам, после занятий, перед самым закрытием магазина, и не спешила уходить, делясь впечатлениями от прочитанного. Более словоохотливая в отношении того, что ей не понравилось, чем того, что пришлось по душе, она разглагольствовала, упиваясь звуком собственного голоса. Митч не возражал против ее общества, он наводил порядок на своих тумбах и проверял счета, позволяя Матильде оттачивать красноречие. Время от времени он кивал или что-то бормотал, давая понять, что согласен с ней.

В тот вечер она спрашивала его – а вернее, саму себя – насчет пары Артур Миллер-Мэрилин Монро. Как можно было жениться на едва знакомой женщине? Как мог настолько эрудированный человек вести позорные речи о том, что его брак – ошибка дебютанта, а жена – разбитая ваза? Митч, так и не научившийся уверенно выступать в обществе, был убежден, что такой, как он, ни за что не выскажет ничего умного. Можно ли любить Миллера вопреки его недостаткам? Им моментально завладевала скука, мысли теряли связность, на ум приходили забытые дела или никчемные идеи. Например, под болтовню Матильды он вдруг вспомнил о неоплаченном счете за электричество. Одна мысль повлекла за собой другую, ему пришло в голову укрепить лесенку под люком. Он уже прикупил планки у столяра на улице Муан и сейчас пробормотал, что это было бы недурно.

– Вы это о чем? – спросила его Матильда.

Митч растерянно поднял на нее глаза.

– О досках, – ответил он, крутя пальцами карандаш.

Она вопросительно уставилась на него.

– У меня кое-что для вас есть, – продолжил он как ни в чем не бывало. – Но при условии, что вы будете держать язык за зубами. Если нет, я не в претензии. Многие не умеют, им это не под силу.