Кто не спрятался – я не виноват… - стр. 33
Тем временем старик с достоинством ответил на наш многоголосый «хор»:
– И вам здравствовать… Заблукали, али как?
Юрка, будучи единственным мужчиной в нашей компании, принялся солидно объяснять причину нашего появления. Когда он закончил, хозяин дома с усмешкой проговорил:
– А… Так это вы малость промахнулись. Вам на Толву надобно… Это чуток к северу. – Глядя на наши разочарованные мордахи, он добавил: – Да тут недалече… А чтобы не заблукали сызнова, собачки мои вас проводят. – И тут же обратился к псам, сидевшим копилками по обе стороны крыльца: – Урхо, Мейре… Проводите гостей до Толвы! Да обратно возвращайтесь, не задерживайтесь там! А то, знаю я вас…
Собаки тут же вскочили на ноги и радостно замотали хвостами, глядя преданными глазами на хозяина. Мы нестройно поблагодарили старика и дружно потянулись в ту сторону, что он указал. За домом виднелась едва заметная тропинка, ведущая, надо полагать, к той самой деревне или хутору, куда мы так рвались последние несколько суток.
Собаки следовали тем же порядком, что и ранее: по обеим сторонам, будто и вправду нас конвоировали. Я чуть задержалась, словно хотела о чём-то спросить. Старик с лёгкой насмешкой в чёрных, как полярная ночь, глазах смотрел на меня, и я передумала. Ну что я спрошу? Мол, дедушка, не родственник ли вы Койде, сыну Окабы? С какого перепугу? Кто я такая, чтобы задавать незнакомому человеку подобные вопросы? И я промолчала. Направилась быстрым шагом догонять друзей, чуя затылком… Да что там – затылком! Чувствуя всем своим телом, каждой клеточкой, как старик внимательно и пристально смотрит мне вслед.
Танька шла и ворчала:
– Он бы нам ещё клубочек дал, блин!
Я коротко хохотнула:
– Это ты про тот клубочек, что Баба-Яга дала Ивану-Царевичу, чтобы он довёл его к дубу, где Кащеева смерть в сундуке запрятана?
Подруга фыркнула:
– Конечно! Собаки нас проводят… Ага… Как же! Они вон только и думают, как откусить бы от нас кусок пожирнее. Впрочем… Пожирнее – это не про нас. – И тут же принялась приставать к Юрику: – Ты сказал, что здесь ни души, мол, мы будем одни, как Робинзоны. А тут народу, как на Одесской барахолке!
Я догнала и тихо спросила её:
– Ты чего разошлась-то, как холодный самовар?
Татьяна тормознула и с дрожью в голосе прошептала:
– Так страшно, Нюсенька! Куда мы опять влипли?! И ещё дед этот… Он точно родственник Койды. А ты сама помнишь, чем наша с ним встреча закончилась в прошлый раз…
Тут нас окликнул Юрик:
– Девчонки! Ну чего вы там? Поднажмите… Совсем немного осталось!
Я вздохнула:
– Пойдём… Дойдём до места – там всё и обсудим…
Вскоре мы вышли на большую поляну, на которой стояли несколько домов. Все, кроме одного, были в плачевном состоянии. Заросли крапивы и лебеды достигали провалившихся серых от времени крыш. Среди всего этого запустения высились только «журавли» колодцев – словно капитаны, которые последними покидают гибнущий флот.
Избушка приятеля Юрика стояла на самом краю, у кромки леса, и вид имела вполне себе крепкий. Было видно, что нижние сгнившие венцы дома не так давно заменили на новые. Наличники, больше похожие на кружева, были любовно выкрашены синей краской. Окна закрывали ставни, а во дворе с выкошенной травой стояла новая банька из янтарного соснового дерева. Старый сарай был разобран, доски от него распилены и сложены в аккуратные поленицы под стеной. Колодец тоже имел место быть – некоторые брёвна сруба были новыми. В общем, чувствовалась хозяйская рука. Огород, правда, был заросшим – хозяин явно мало интересовался сельским хозяйством.