Крепостная - стр. 20
– Спасибо за совет, – ответила я, понимая, что снимать половики мне не по чину, хотя хотелось помочь подруге.
Шляпку я нашла с трудом. Под кроватью обнаружилась круглая коробка, а в ней пара шляпок с ленточками, чтобы завязывать их под: под подбородком. Мое коричневое платье не подходило ни к одной из них. Я сняла со стены голубое, приложила и нашла его подходящим по тону, быстро переоделась, заколола потуже волосы, натянула шляпу и расхохоталась.
– Ну чаво опять ржёшь, аки лошадь? – в комнату заглянула Глаша. Увидела, что я готова, и цыкнула языком: – Ну до чего же ты хороша, Надька! И не скажешь ведь, что девка не из родовитых!
– Шляпу правильно надела? – уточнила я.
– Правильно! Только вот чуть бочком ее: будто споскальзывать начинает, – Глашины глаза горели, когда она смотрела на меня. А я заметила, что она сменила кофточку на светло-голубую, с вышивкой на зауженных обшлагах. Заправленная в юбку и перевязанная широким поясом, ее кофта идеально подходила к лицу. Но ярко-красные бусы делали ее снова смешной. Размером с крупную черешню, по всей видимости, деревянные, они глухо брякали при любом ее движении.
– Красиво? – заметив мой взгляд, спросила она, но я понимала, что кроме восхищения, не имею права ни на что!
– Очень! А кофточка как тебе идет! – про кофту я не шутила. Она показывала, что у Глаши имелась талия, крепкая грудь и тонкая шея.
– Тады идем. Будешь как барыня со своей девкой! – воодушевленно прошептала Глаша. – Айда через главные, – она потянула меня к центральным дверям.
Пока мы шли через двор, а потом по улице, я начинала смеяться, как только в поле моего зрения оказывалась подруга: высоко задрав голову, видимо, чтобы бусы не скрывала даже тень от подбородка, она не шагала, а плыла в приплясах. Ставила ногу вперед, потом к ней подставляла следующую. И в это время шумно грызла семечки и пялилась по сторонам, чтобы удостовериться, что ее увидели все.
– Глань, а это ты щас чего делаешь? – спросила я, понимая, что хохот мой начинает ее пугать. Но она ведь не считает, что дело в ней. Любая моя странность тут же зачислялась в набор полученных после ушиба.
– Иду, а чего же ишшо-то? – удивилась Глаша.
– А по двору-то так ты не ходишь!
– А кого там по двору-то привечать? ВаськуХромого или Лексея Рябого? У нас ить женихов-та, – она показала пальцы на руке, позагибала пару и сжала в кулак, – раз, два и на этом все. Все женихи путные в городе! Глядишь, мастеровой какой клюнет, а там вольную выкупит. Я тады мастерскую-то знашь, в каком кулачине держать буду?
Улица была широкой, наезженной, и часто проезжающие брички, верховые и телеги поднимали пыль. Но заметила я, что, завидев меня, некоторые возницы притормаживали, кланялись, а после снова прибавляли ходу.
– Не привыкли они, что барыня пешком по пыльной дороге. Обратно бричку возьмем. Не на себе же переть три мешка-то? – объяснила Глаша. Мне показалось, что иногда она сама догадывается, когда мне нужно пояснить.
Я вертела головой влево и вправо и начала понимать, что это не деревня! Одно- и двухэтажные деревянные строения красивым рядком по обе стороны дороги – не крестьянские избы, а настоящие мещанские дома. Попадались такие, у которых первый этаж был собран из камня. Перед домами большие сады или просто лужайки, отгороженные невысоким штакетником.