КРАСНОЕ КАЛЕНИЕ Черный ворон, я не твой! - стр. 3

Не спеша рассказывал Гриня про свою службу, хвалил, как есть командира:

– В Лихой нынче стоим… Кады у… хутора Подколодновки перешли на правый берег Дона, так наш Комсвокор товарищ Думенко сразу и сказал… Мне: «Ну, Григорий Панкратыч, раз перекинули нас по правому берегу, то, считай, Новочеркасск с Ростовом теперя точно наши будуть!..» Он ить, наш – то, Мокеич – то…, каков… Эге – е… Пер – р – р – вая шашка Республики! Его как еще в мае прошлого года пуля сняла с седла, так все… Наши думали – все!! Шабаш! Пропал наш Комсвокор! Грудь разворочена!.. Во – от, – он вытягивал свои жилистые красные руки, – на энтих самых руках и нес я его, страдальца, -врал, совсем уж по – детски всхлипывая, Гриня и скупая мужская слеза, играя и искрясь, неспешно сползала по его румяной щеке, – а он…, а он… сердешный… В беспамятстве свезли мы его в Богучар, оттудова – та прямо в город Саратов. А там доктор, энтот, энтот, как его, Спасо…, Спасо…, ну да бес с ним, так просто чудо! Чудо совершил! Тот самый доктор. Два ребра ему, сердешному, как есть – вынул. Как … тот Господь – Адаму! – и крестился небрежно в угол на Николая -угодника, – пол – легкого отхватил. Ребра все как есть ему посрастил… И поставил нашего соколика на ноги!.., – и наливал кисловатый первач, улыбаясь и раскачиваясь, в мутноватые рюмки снова и снова.

– А што же он…

Панкрат Кузьмич, то же раскрасневшись и быстро от радости хмелея, с восхищением глядел на сына,

– А што ж он, сердешный, нон е – то…

– А што ноне?.., – Гришка чуть нагибался над столом и негромко, вроде как по секрету, говорил отцу, глядя ему прямо в благовейное его лицо, – правая рука у ево вот, плетью висит… Не действуеть! Ну, да он и левой мастак белякам головы сносить… Как подлетить на своей Панора – ме!.. Ка – а – ак махнеть шашкою, – привставал, все картинно показывая Гриня, – так иной беляк от уха, – умолкая, он обводил строгим холодным взглядом разом присмиревших родственников и касался мочки правого уха, – да до самово пупа – а -а!..– и втыкал палец в живот, – так и… Спол – заеть из седла!! – при этом Панкрат Кузьмич втягивал лысую голову в плечи, а испуганные бабы истово крестились, жмурясь от страха и ладошками прикрывая рот.

– На чем, на чем он… подлетаеть? – малость не разобрал Кузьмич, сощурив глаза и наклонив голову.

– Та на Панораме… Кобыла ево любимая.

– А – а – а…– старик почесал за ухом, качнул головой, – прозвище – то… каково мудреное… Хе – хе… У кобылы.

– Та это прицел на пушке, папаша… Панорама называется, – Гришка горделиво крутнул редкие усики, вздохнул глубоко, – голова ево, Мокеича – то нашево, дюже ж … светлая… – негромко и уже спокойнее продолжал он, сочно хрустя блестящим соленым огурчиком, – да смекалка… Э – ге – е… Дай Бог каждому… Как придумаеть какую маневру… Ни один белый генерал не разгадаеть!! Эге… А… Ево ить за што наши хлопцы любять?… А простой! В атаке первый завсегда. И свово бойца никогда… И никому! В обиду не дасть. А сам – наказать оч – чень строго могеть! Што тама… просто выпороть… В расход пустить – и глазом… не моргнеть!.. Батька! А… А беляков береть… Умом да сноровкой! Те думають – он там. А он уже тута!! Те знають – его мало! А его – много! Вот потому – то, – Гриня назидательно поднял кверху большой палец,– наши конники хлопцы к ему тянутся… С Мокеичем в любой каше… выжить можно, он пропасть не дасть…