Красная планета - стр. 6

– Ты упомянул что-то о том, что лет через двадцать мы сможем избавиться от респираторов; скажи мне: есть какие-нибудь новости о Проекте?

Колония вела десятки проектов, каждый из них должен был упростить условия существования человека на Марсе, но когда говорили о Проекте, всегда подразумевали атмосферу или кислород. Участники первой экспедиции, Гарварда и фонда Карнеги, охарактеризовали Марс как в целом пригодный для заселения, но с той важнейшей оговоркой, что нормальный человек в здешнем разреженном воздухе задохнется. Однако они сообщили, что в песках марсианской пустыни содержатся миллиарды и миллиарды тонн кислорода – те самые окислы железа, которым Марс был обязан своим красноватым оттенком. Проект предполагал высвободить этот кислород для дыхания людей.

– Разве ты не слышал сегодня новости с Деймоса? – ответил мистер Марлоу.

– Никогда не слушаю новости. Полезнее для нервной системы.

– Не сомневаюсь. Но это были хорошие новости. Опытный завод в Ливии запущен, и запущен успешно. В первый рабочий день он восстановил почти четыре миллиона тонн кислорода – и никаких срывов.

Миссис Марлоу изумилась:

– Четыре миллиона тонн? Ведь это, кажется, ужасно много.

Ее муж ухмыльнулся:

– Ты представляешь, сколько времени потребуется заводу такой мощности, чтобы выполнить всю работу, то есть увеличить кислородное давление на пять фунтов на квадратный дюйм?

– Нет, конечно. Но не слишком много, я полагаю.

– Давай прикинем, – его губы бесшумно шевелились. – Хм, около двухсот тысяч лет – марсианских, конечно.

– Ты смеешься надо мной, Джеймс!

– Вовсе нет. Но пусть большие цифры не пугают тебя, дорогая; мы, безусловно, не ограничимся единственным заводом, а построим их по всей пустыне, каждый мощностью миллиард лошадиных сил. Предела их мощности, слава Богу, не существует; и если наших жизней не хватит доделать эту работу, то, по крайней мере, наши дети наверняка дождутся ее окончания.

Миссис Марлоу погрузилась в мечты:

– Хорошо было бы пройтись по улице, подставив ветру открытое лицо. Мне вспомнился наш сад и ручей, пересекающий его, – я была тогда маленькой девочкой… – она запнулась.

– Жалеешь, что мы прилетели на Марс, Джейн? – мягко спросил ее муж.

– Нет! Здесь мой дом.

– Хорошо. О чем печалишься, доктор?

– Хм-м? Да так, ерунда. Просто задумался о конечном результате. Ведь в целом это отличная работа; трудная работа, хорошая работа, за которую человек может ухватиться. Но вот мы закончим ее, а зачем? Чтобы еще два или три миллиарда овец бессмысленно бродили здесь по округе, почесываясь и блея? Лучше бы мы оставили Марс марсианам. Скажите-ка, сэр, а вы знаете, для чего вначале использовали телевидение?

– Нет, откуда?

– Хм… Сам я, конечно, этого не видел, но мне рассказывал отец. Кажется…

– Твой отец? Сколько же ему было лет? Когда он родился?

– Ну, дед. Или, может быть, это был мой прадед. Неважно. Первые телевизоры устанавливали в коктейль-барах – развлекательных заведениях – и смотрели по ним соревнования по борьбе.

– Что такое «соревнования по борьбе»? – не отставала Филлис.

– Устаревшая форма народных танцев, – ответил ее отец. – И, тем не менее, допуская вашу точку зрения, доктор, я все же не вижу, какой вред…

– А что такое «народный танец»? – настаивала Филлис.

– Объясни ей, Джейн. Меня она поставила в тупик.