Красавица для Чудовища - стр. 7
Что касается самого отбора, простому народу не известно, что там происходит на самом деле. Ясна только пара вещей: со всей страны в королевский дворец съезжаются благородные девицы в возрасте от семнадцати и до двадцати лет и проходят какие-то испытания. Самая достойная из них и становится новой Королевой.
Собственно, последнее я и сообщаю госпоже.
— Кстати, сколько тебе лет? — вдруг озадачивается девушка.
— Восемнадцать, госпожа Глафира.
— Мне девятнадцать, — недовольно вздыхает она. — Семь месяцев! Не мог этот Королишка подождать со своим отбором ещё каких-то семь месяцев! И я была бы избавлена от всех этих трудностей. Ну да ладно. Мне самой, впрочем, как и любой представительнице высшего общества, известно об отборе чуть больше, чем тебе. Из-за принца, который в определённый момент станет Королём — что, собственно, и произошло пару лет назад — меня растили с мыслью, что я обязана явится в замок, как только выйдет таковой указ. И я молила всех Богов, чтобы эта участь меня миновала, но... В общем, невестам полагается быть, — тут она начинает загибать пальчики, — красивой, образованной, воспитанной и талантливой. Разумеется, почти каждая благородная девица обладает всеми этими качествами. Красотой ты не обделена, образование и воспитание мы подтянем, как сможем, а что насчёт талантов, Иванна?
— Простите, но боюсь, у меня их нет.
— Почему ты так разговариваешь? — вновь озадаченно хмурится она.
— Извините, госпожа Глафира, — пугаюсь я, опуская-таки глаза в пол.
— Глаза, бес бы тебя побрал! — осекает она меня, делая шаг вперёд. — Я о другом. Сначала я думала, что мне показалось, да и взволнована была слишком, но сейчас... Ты совершенно точно разговариваешь не как служанка!
— Если вы чуть яснее поставите вопрос, госпожа, возможно, я смогу на него ответить, — едва слышно замечаю я.
— Вот! Об этом я и говорю! Ты, словно... образованна!
— О... — доходит, наконец, до меня. — Нет. Всё дело в моей матери — она работала гувернанткой, а по вечерам и нас с сестрой учила читать. Вы должны её помнить, госпожа...
Настаёт её очередь округлять рот в форме буквы «о», девушка явно ошарашена, и потому она буквально падает на своё прежнее место, глядя теперь на меня совершенно другим взглядом:
— Так ты... Ивушка... А она… Лили... — словно прямо сейчас госпожа осознаёт истину. — Вы её дочери.
— Да, мама любила нас с сестрой так звать, — чувствую и я некоторое недоумение.
Мама говорила о нас с младшей госпожой?
— Что ж! — отмирает девушка, становясь самой собой. — Выходит, задача упрощается! Ваша мама была прекрасным учителем, хорошо, что она успела и тебя научить основному. Вернёмся к талантам. Меня учили играть на арфе, как ты могла заметить, учили петь, вышивать и многому другому, к чему у меня совершенно не лежала душа. Выбери что-то из этого и попробуем научить и тебя.
— О, моя сестра прекрасно вышивает! Я могу попросить её помощи.
— Замечательно! Так и поступим. Теперь о манерах...
Остаток дня проходит в мучительном изучении правильного наклона головы при том или ином приседании; в изучении того, как и с кем я должна говорить; в освоении моды. Моды! «Это важно, потому что столичная мода отличается от нашей!» Но я ни за что не должна выглядеть вульгарно или слишком скромно, иначе, попорчу репутацию госпожи.