Кошка Белого Графа - стр. 31
Свен, Свяна, вы хотите, чтобы он из моей шкурки воротник сделал? Меня же поймают сразу, как только близко подойду!
Печать молчала. Боги молчали. Только луна, яркая и голубая, как лёд, следила за мной с чёрных небес, припорошенных крошечными снежинками звёзд. Чистый сухой воздух обжигал горло. Чтобы не думать о плохом, я стала вспоминать свои злоключения, воображая, что сочиняю роман. Снежную сказку, в которой всё закончится счастливо.
Это отвлекло, но ненадолго. Я бежала по санному следу, как по битому стеклу, чувствуя, что замерзаю, промерзаю насквозь, не до костей даже, а глубже, хотя казалось бы, глубже некуда. И впереди по-прежнему ни малейших признаков жилья.
— Свяна! Свен! — позвала я. — Сделайте что-нибудь! Иначе к утру будет всё равно, сошла печать или нет.
Вместо слов из горла вырвалось протяжное «Мия-а-а-у-у». Но боги должны понимать любой язык!
Я позвала ещё.
И снова — тишина. Боги словно намекали, что укротить стужу, как и вернуть мне тело, не в их власти.
— Снежа!.. Ты сестра им. Помоги!
Все боги — дети Двуликого, братья и сёстры, что не мешает им вступать в брак между собой. Людям нельзя, а богам можно. Потому что они боги, и потому что у них нет выбора — больше жениться всё равно не на ком.
Свяна, о чём я думаю!
Нет, не Свяна… Снежа! Хозяйка Зима! Слышишь меня?
Поднялся ветер, по белой равнине пронеслась позёмка, и я задохнулась колючей пылью. Из неплачущих кошачьих глаз брызнули слёзы. Было так холодно, что хотелось умереть... но умирать не хотелось!
«Кош-шка, — шелестели снега. Будто сотни змей струились вокруг. — Кош-шка».
Наверно, я сошла с ума…
В снежном вихре соткалась расплывчатая фигура.
«Приди ко мне, Кошка, — прозвучал в голове ясный ледяной голос, — и никогда не будешь знать холода. Не будет боли, не будет мук…»
— Нет! — выкрикнула я. — Нет! Посмотри: на мне печать твоих сестры и брата. Они ждут от меня службы. Я им нужна…
— А мне? — спросила фигура. — Сослужишь службу мне? Тогда помогу.
— Чего ты хочешь?
— Узнаешь, когда придёт время.
Так всегда — во всех сказках! Сперва обещай, а потом хоть в петлю лезь, когда потребуют такого, чего и врагу не пожелаешь — но отказываться уже поздно…
— Так сослужишь?
— Сослужу…
Кажется, я всё-таки заплакала. Но слёзы в глазах стали льдинками, и сквозь них полыхнуло видение: прекраснейшая женщина в белом уборе, искрящемся тысячью снежных звёзд. Она склонилась ко мне из чёрного поднебесья и запечатлела на темени долгий поцелуй, от которого меня пронзило лютым холодом — а потом отпустило.
— Вот мой дар. Он согреет тебя и защитит.
И — всё. Голос ещё звучал в ушах, а женщина сгинула. Остались лишь ночь, звёзды и снега.
И я.
А ещё чувство, будто меня обернули в пуховое одеяло. Пух был густым и ослепительно белым. Вернее, не пух, а мех. Восхитительный пышный мех. На одной лапе, и на другой, и на хвосте, и на плече, и на груди, и на животе. Всюду, куда я смогла заглянуть…
У богов всё, как у людей. Есть богатые, славные, почитаемые, с дворцами-храмами и толпами служителей-ули. Есть безвестные, незаметные, а то и забытые. И есть такие, как Зима... Снежа, — которые не ждут почестей от людей.
«Храм мой из снега,
алтарь изо льда,
вьюга
гимн мой священный,
мороз
мой слуга».
На крайнем севере Ригонии и Вайнора стоят Приюты Зимы, где вайны и гобры с особым даром разводят карликовых мамонтов, ездовых собак и снежных кошек.