Кондитерша с морковкиных выселок - стр. 79

- Вы тоже показываете необычайную рассудительность и мудрость для своего юного возраста, - заметил Марини.

"Мальчик, я старше тебя, минимум лет на пять", - подумала я.

– И если мы разрешили ваш вопрос, синьора, позвольте перейти к моему…

- Стойте! – прервала я его. – Ещё не разрешили. Во сколько вы завтра начинаете работу?

- В девять утра. Работаю каждый день, кроме воскресенья. В воскресенье я хожу в церковь и посвящаю день Богу, как всякий добропорядочный христианин. Чего и вам желаю.

Судя по чертовщинке в глазах, «добропорядочный христианин», всё же, надо мной подшучивал. Я решила не обращать на это внимания. Какая мне разница, в конце концов? Помог бы с моим делом – и на том спасибо. А что он там обо мне думает…

- Значит, завтра в половине восьмого маэстро Зино будет ждать вас, чтобы подать завтрак, - сказала я на одном дыхании.

Последовала долгая пауза, а потом Марини уточнил:

- Хотите чтобы я позавтракал в «Чучолино»?

- Да, - ответила я с облегчением, что мы так хорошо друг друга поняли.

- Нет, - ответил он. – Ни за что.

- Почему, позвольте спросить? – я постаралась не показать, как меня обидел такой категоричный отказ.

- Не только позволю спросить, но ещё и отвечу. Если вы так много разузнали обо мне, то вам, вероятно, уже сообщили, что через два месяца у меня свадьба. И моя невеста – дочь уважаемого Агапито Барбьерри, которому принадлежит лучшая остерия в городе, и где я могу позавтракать, пообедать или поужинать прекрасно и со скидкой.

- В «Манджони»? – уточнила я.

- Именно там.

- Так вы женитесь на бедняжке, чтобы получить скидку на еду от её отца? – не удержалась я от колкости.

- В ваших устах это звучит… как-то гадко, - ответил он, но не сердито, а насмешливо. – Но можете считать, что я продался за скидку, если вам так будет приятнее.

- А вы продались за что-то другое?

- Послушайте, синьора, - тут он заговорил доверительно, и даже понизил голос до совершенно неприличной интимности. – Вы просили четверть часа, а потратили более чем полчаса моего времени. Пожалейте хотя бы беднягу Пеппино. Он, наверное, стёр себе всё ухо об дверь…

- Он у вас ещё и подслушивает?

- У него много талантов, - признал Марини и немного смягчил резкость, сделав мне что-то вроде комплимента: - Но я ценю, что в словесных перепалках вы, синьора, забавны, и не стану утверждать, что потерял эти полчаса даром. Козима Барбьерри – очень красивая девушка, из уважаемой, обеспеченной и влиятельной семьи, и я не вижу ни одной причины, почему бы мне не жениться на ней.

- На семье или на девушке? – снова не смогла я сдержаться, хотя это было уже чистым свинством.

Какое дело фермерше, на ком женится первый парень на деревне? То есть лучший адвокат города. Но то, что такое совершенство достанется Козе Барбьерри… Это было как-то ужасно несправедливо.

- На девушке, - подтвердил он, и уголки его губ опять лукаво задёргались. - К вашему сведению, я собираюсь поддержать свой родной город ещё и тем, что у меня будет огромная семья. Десять мальчишек, не меньше. Чтобы фамилия Марини дожила до Судного дня.

- Эм… - только и произнесла я, потрясённая этими грандиозными планами.

- Вашим договором с "Чучолино" я займусь, - продолжал он, - но есть там не стану. И если вы позволите, перейдём к другому вопроу…

- Почему? Брезгуете? - снова перебила я его.