Кондитерша с морковкиных выселок - стр. 59
Но я была не согласна. Чтобы сделать наш товар привлекательным, надо было добиться не только хорошего качества, но и прекрасного вида. И ещё нужна была реклама…
Вечером Ветрувия убежала к синьору Луиджи, а вернулась как королева – в обшарпанной коляске на двух колёсах, запряжённой маленькой, кривоногой и старой, как этот мир, кобылой, у которой, к тому же, было крайне мечтательное выражение морды. Имя у лошади было громкое – Тезоро, Сокровище – и на мой взгляд, совершенно кобыле не подходило.
Я засомневалась, довезёт ли этот «скакун» нас хотя бы до поворота, не то что до Сан-Годенцо, но Ветрувия заверила меня, что Тезоро – лучшая лошадь по эту сторону озера Лаго-Маджоре, ловко её распрягла и привязала у изгороди.
Утром, едва только рассвело, Ветрувия запрягла лошадь, я поставила горшки с вареньем в корзину, заполненную сеном, и выстланную нашими одеялами, а корзину мы осторожно погрузили в телегу.
За поясом у Ветрувии я увидела длинный кухонный нож и спросила, зачем он ей.
- Как – зачем? – удивилась она. – Мы с тобой де слабые женщины, дорога у нас долгая и далёкая. Кто знает, кого встретим?
Напутствие было так себе, я слегка струсила и с сожалением посмотрела на свою волшебную усадьбу. Тут мне точно ничего не грозило…
Но Ветрувия уже забралась в телегу и села впереди, взяв вожжи, так что мне ничего не оставалось, как тоже забраться в повозку и расположиться у заднего бортика, на мешке, набитом сеном. Лошадь мечтательно повела головой вправо-влево и неторопливо зашагала по дороге.
11. Глава 11
В Сан-Годенцо мы приехали, когда солнце стояло уже довольно высоко. Хоть я и прикрывала лицо краем тюрбана, щёки и подбородок всё равно горели. И больше всего хотелось поваляться где-нибудь в тенёчке, потягивая через соломинку лимонад…
Город оказался на удивление красивым, с романтическим налётом старины – словно сошёл с рекламных буклетов. Я не удержалась и прыснула, подумав, что даже пятьсот лет назад всё в этих краях было «старинным». Вдоль вымощенных улиц шли сточные канавки, и если бы не запах нечистот, городок можно было назвать даже приятным для проживания.
Но вот мы свернули на главную улицу, и неприятный запах пропал.
Оказалось, что город разделяет на две части река. Вернее, канал. И он выглядел очень живописно – такой же прозрачно-синий, как озеро Лаго-Маджоре. Берега соединял широкий мост, а кроме того, туда-сюда лавировали длинные лодки-плоскодонки, перевозившие пассажиров и грузы.
- Куда теперь? – спросила меня Ветрувия, останавливая нашего скакуна прямо посредине улицы.
Разумеется, мы застопорили движение, и на нас сразу начали орать, подпирая телегу сзади. Самое мягкое, что мы услышали в свой адрес, было «деревенские вороны».
- Эй! Не ори! – прикрикнула Ветрувия на мужчину, который особенно торопился пройти. – Видишь, мы думаем?
- Дома думай, курица! – понеслось в ответ.
- Синьоры, синьоры! – призвала я всех к спокойствию. – Просто подскажите нам самую лучшую корчму в вашем замечательном городе, и мы сразу же освободим дорогу.
- У нес две остерии! – завопил самый нервный мужчина. – На правом берегу – «Манджони» («Лакомка»), на левом – Чучолино («Пьяница»), но вам лучше поискать остерию «Тартаруга» («Черепаха»)!
- Давай на правый берег, - попросила я Ветрувию, и она подхлестнула лошадь, направляя её на мост.