Кондитерша с морковкиных выселок - стр. 58
- Вобщем, деревья ломать и рубить здесь нельзя.
- Это тебе дрова сказали? – поразилась Ветрувия. – То есть деревья?
- Угу, - подтвердила я.
- Надо поговорить с дровосеками, - задумчиво сказала она. – Но пока у нас нет денег, чтобы платить им.
- Значит, надо поторопиться с вареньем, - сделала я вывод. – Решай насчёт повозки, а я пошла искать, в чём мы повезём товар на продажу. Надо отобрать горшки покрасивее и вымыть их.
С горшками я разобралась быстрее, чем Ветрувия с лошадью, и когда на террасе были выставлены двадцать глиняных пузатых горшочков, чтобы обсохнуть на солнце после мытья, делать мне было решительно нечего.
Я послонялась по саду, но было слишком жарко, и я вернулась в дом. Сейчас можно было бы посмотреть какой-нибудь сериальчик или почитать книгу, но из книг у меня была только книга о варенье, составленная принцессой Гизеллой. Что ж, сойдёт и это.
Я села на пороге, прямо на полу, потому что здесь было прохладно от камня и сквознячка, и занялась записками Абрама Соломона по мотивам древних рецептов. Некоторые были очень интересными, и я закладывала между страничек травинки, чтобы потом использовать рецепты для варки каких-то особенно деликатесных варений.
Чего, например, стоил рецепт уваривания груши с молоком! А ещё было варенье из яблок и сельдерея, и варенье из мяты, и из моркови с лимоном… Что-то было знакомым, что-то удивляло ингредиентами или способом приготовления – например, троекратное вымачивание лимонов с содой, прежде чем варить. Я так увлеклась чтением, что не заметила возвращения Ветрувии, и увидела её, только когда она поднялась по ступенькам.
Она сообщила, что договорилась насчёт повозки, и что со следующей недели дровосеки будут носить нам хворост по цене двух медяков за одну вязанку. Но медяков у нас не было и в помине, поэтому на следующий день, чуть свет, мы с Ветрувией занялись тем, на чём очень рассчитывали заработать – вареньем.
Вчерашние яблочная и черешневая заготовки были подварены ещё в течение нескольких минут, а потом отправлены остывать, а мы занялись апельсинами, которые отмокали ночь напролет.
Мы поварили апельсины в той же воде в течение часа или больше, потом я добавила сахар – на глаз, постаравшись, чтобы сахара было столько же по весу, сколько апельсинов, и после этого начиналась уже знакомая Ветрувии работа – поддерживать ровное пламя в жаровне и мешать, мешать, мешать…
Когда варенье начало отделяться пластом при помешивании, мы сняли пробу, нашли, что варенье удалось восхитительным, и оправили апельсинчики в тень – остывать и настаиваться, приобретая особенно яркий и насыщенный цвет и вкус.
К вечеру у нас вдоль каменной завалинки стояли пятнадцать пузатых глиняных горшочков, полных доверху самым ароматным и вкуснейшим вареньем в мире. Они благоухали, как райский сад, а я впервые задумалась, что можно использовать вместо крышек. Решение было найдено просто. На крышки мы пустили новенький, ещё ни разу не ношенный платок Ветрувии (я клятвенно пообещала с первых же доходов купить ей платок из венецианского шёлка). А пока мы разрезали платок на квадраты, накрыли ими горшки и завязали вокруг горловины суровым витым шнурком. Получилось мило и даже красиво, хотя Ветрувия не понимала, для чего такие украшательства – налили в горшок, да и будет с них, с покупателей.