Кондитерша с морковкиных выселок - стр. 57
- А тебя выгонять не собиралась? – спросила я её.
- Я ведь жена Пинуччо, - хмыкнула Ветрувия. – Выгонит меня, придётся сыночку другую женщину искать. А это долго, накладно. Так что я им ещё была нужна. Но если бы утонул Пинуччо, а не Джианне, то и меня погнали бы. Кому нужны бесполезные рты?
Ну да, я всё время забывала, что реалии пятнадцатого века отличались от тех, в которых выросла я. У нас, конечно, тоже отморозков и циников хватало, но выгонять семью на улицу только из-за того, что они бесполезны – это преступление. Конечно, прошлое диктовало свои правила. Тут выживал сильнейший. И Ветрувия говорила правильно – лучше выгнать тех, кто может угрожать моей жизни… Тётушку Эа можно оставить, а остальных…
- Никого мы выгонять не будем, - сказала я, и лицо у моей подруги вытянулось. – Подумай сама, - я заговорила с ней, как с малым ребёнком. – Нас двое. Много ли мы сварим варенья? Таза два-три за день. И столько же продадим. А если хотим поставить дело на поток, то нам нужны будут работники. Можно нанять их за деньги – но это, опять же, расходы на жалованье, еду, проживание. А можно поручить это Ческе и остальным. Тем более, у них уже и опыт есть. Научим их мыть руки и не облизывать ложки – и дело наладится.
Пока я говорила, Ветрувия слушала, напряжённо наморщив лоб. Потом она медленно кивнула, вроде бы соглашаясь со мной.
- Пошли устраиваться, - я похлопала её по плечу и добавила: - И нам ещё надо договориться с транспортом на послезавтра. Вместе пойдём к синьору Луиджи?
- Да я сама схожу, - ответила она и вздохнула: - Но лучше бы ты их выгнала. Спокойнее бы жили.
Спокойнее или нет – пока я отмахнулась от этого. Дом нас защитит, и у нас есть дела поважнее, чем сводить счёты с Ческой. В конце концов, выгнать её можно в любое время. А пока живёт во флигеле – и пусть живёт.
Я с удовольствием перенесла матрас и подушку в свою новую комнату, полежала на новой кровати, порадовавшись, что теперь не надо спать на полу. Постояла у окна, наслаждаясь красивым видом, а потом задумалась.
- Слушай, домик, - сказала я вполголоса, - ты ведь управляешь тут всем – и садом, и деревьями, и цветами?
Грушевое дерево наклонилось, будто головой кивнуло.
- А когда мы рвём яблоки, апельсины – тебе не больно? – уточнила я.
Дерево затрепетало листочками, и это, по видимому, означало, что усадьба не имеет ничего против, если мы будем собирать фрукты и ягоды.
- А что насчёт дров? – продолжала допытываться я. – Сегодня мы собирали валежник, но он скоро закончится. Нам можно ломать ветки или срубить дерево?
Грушевое дерево словно застыло, и я поняла, что волшебному дому это совсем не понравилось.
- Понятно, - утешила я его. – Ладно, мы не будем. Но надо позаботиться о дровах… Значит, ещё один пункт в расходы.
- Опять с деревьями разговариваешь? – в комнату заглянула Ветрувия. – Я пошла, договорюсь насчёт повозки. Возьму немного варенья, чтобы задобрить синьора Луиджи.
- Слушай, тут ещё проблемка нарисовалась…
- Что ты нарисовала? – не поняла Ветрувия.
Я только вздохнула. Она была, конечно, мировой подружкой, но разговаривать с ней было тяжеловато. Стараясь подбирать слова и выражения попроще, я объяснила, что скоро надо будет позаботиться о том, чем топить печь. Или переходить на холодный паёк, чего бы очень не хотелось. Жара жарой, но иногда хочется съесть и горячий супчик, и зажаренную рыбку.