«Колыбельный шепот ветра». - стр. 14

На втором этаже Джеймс приметил отсутствие картин на стенах там, где они раньше висели. Это угадывалось по более насыщенному цвету обоев в этих местах. В просторном кабинете за скрипнувшей дверью также недоставало обстановки: книжные полки в шкафу частично пустовали, а предметов мебели могло быть куда больше, учитывая размер помещения. Из-за дверного проема, вероятно, ведущего на балкон, проникал теплый ветерок, разгоняющий по комнате запах затхлости. В глаза детектива бросился портрет Уинслоу над письменным столом, такой же запыленный, как и все остальное в доме. На столе стояла печатная машинка и был разбросан ворох бумаг, а на самом краю, неожиданно, лежала расчехленная скрипка со смычком. Вероятно, прибывший гость невольно отвлек мистера Уинслоу от музицирования.

Дверь вновь протяжно заскрипела, когда Джеймс, прислонив трость к подлокотнику, устроился в мягком кресле с книгой в руках: томиком Конана Дойла о Шерлоке Холмсе. Он рассчитывал на длительное ожидание, но хозяин прибыл довольно быстро.

– Прошу меня извинить за промедление, – молвил Уинслоу, проходя за свой стол, – я как раз намеревался покинуть дом!

Это был невысокий молодой человек с чрезвычайно бледной кожей, синими кругами под глазами и длинными вьющимися волосами, черными как смоль. Он был одет в длинное клетчатое пальто нараспашку, под коим угадывался все тот же помятый сюртук с рубашкой и галстуком, что были на дворецком. Хозяин действительно встретил гостя в обличии слуги. Пытался ли Уинслоу таким образом соблюсти приличия и скрыть свое бедственное положение, или же он просто практиковался в искусстве перевоплощения?

Джеймс Майкл Маккензи родился в семье аристократа в Сассексе. Детство его прошло в беззаботных и праздных днях в родовом поместье отца, где Джеймс сбегал с уроков пожилой гувернантки и проводил время в играх, будь то прятки и догонялки с детьми прислуги или стычки с избалованной ребятней из соседних владений. За это, разумеется, его неминуемо ждала порка, но маленькому сорванцу сложно было удержать себя от забав и сосредоточиться на латыни, истории и географии, хотя вот верховую езду и занятия по фехтованию с его учителем, русским офицером по фамилии Соколов, он ценил и уважал.

Когда дела старшего Маккензи резко пошли под откос, Джеймс уже поступил в колледж. Приезжая в родовое поместье из раза в раз, он замечал точно такую же картину, которую видел сейчас в особняке Уинслоу. Родители распродавали имущество и увольняли прислугу, понимая, что это им не по карману. Его мать, до того, как согнуться пополам от болезни, поддерживала порядок своими руками, но и это вскоре стало непосильной задачей. Несмазанные дверные петли, грязные окна, пыль на полу и той мебели, что еще не была распродана, – все это напомнило Джеймсу его последние годы в поместье, до того, как он бросил колледж и поступил на военную службу.

Джеймс привстал с кресла, намереваясь пожать руку Уинслоу, но тот просто упал на свое место словно подкошенный и откинулся на спинку. Хозяин казался встревоженным и слегка запыхавшимся. В кабинете было достаточно светло, чтобы Маккензи разглядел его небрежность: остатки несмытого грима на щеках, трехдневная щетина, грязные манжеты рубашки, выглядывающие из-под рукавов пальто.