Когда проснется игоша - стр. 10
От ледника отделился сгусток тени – Милица сперва его и не заметила, только почуяла чужой и голодный взгляд. Приподняла голову, огляделась. И вот тогда-то обмерла – сгусток, чуть плотнее самой вечерней тени, перекатывался по траве. Скользил по ней, не приминая покров, не беспокоя крохотные ярко-желтые цветки да покорные васильки, а из глубины этой тени смотрели, не мигая, два глаза, и струился от них гнилушно-зеленый свет, какой бывает над погостом в безлунную ночь.
– Чур меня, – прошептала Милица, сообразив, что защититься от нечисти, не может – ни руку выпростать, ни соли заветной бросить.
А нечисть между тем подбиралась к Милице ближе, и вот девушка уже могла разглядеть короткую неповоротливую шею на покатый плечах, куцее тельце с короткими ножками да той же длины ручонками. Существо передвигалось, помогая себе руками, переставляя их, будто лапы.
– Пшел вон!
Милица почувствовала по спине озноб, чем ближе тварь подбиралась к ней, тем холоднее становилось. Топнула ногой. Тварь остановилась на мгновение, развернулось и стало обходить вокруг привязанной к столбу девушки, идя строго по границе света и тени. И чем ниже садилось солнце, тем ближе подбиралась тварь. Она вглядывалась в Милицу, скалила беззубый рот и всхлипывало.
А из-под крыльца показалась еще одна пара глаз…
– Да сколько же вас тут! – вскрикнула девушка, с опаской поглядывая на край заходящего солнца – оно уже коснулось кромки крыш и забронзовело. От нечисти девушку отделяла только тонкая полоска света, пока яркая и горячая, но уже готовая растаять. У Милицы сбилось дыхание – оба существа изготовились, чтобы прыгнуть на нее.
Она крикнула. Твари переступили с ноги на ногу и приблизились еще на полшага.
– Помогите! – крикнула Милица.
Нечисть не шелохнулась. Их тельца стали темнее, будто наполняясь плотью, Милица отчетливо видела плоские полузвериные морды, ввалившиеся носы, острые коготки на коротких лапах. Сейчас они больше всего напоминали голодных зверьков, хотя может они ими и были – мало ли что родит Тьма.
Солнце скользнуло по черепичной крыше и закатилось за горизонт. Полоска света, отделявшая девушку от нежити – те поднялись на лапы и прижали головы к земле.
– Помогите!
Крик получился отчаянный, переходящий на визг – Милица не ждала, что на голос ее придет хоть кто-нибудь, но может, хоть отпугнет нечисть, или приманит дворовых собак, как всегда запропастившихся именно тогда, когда они нужны.
Тварь, появившаяся из ледника – она была покрупнее и покряжистей – бросилась на Милицу, та завизжала, изловчилась, попала коленом в грудь твари. Отбросила ее – та глухо шлепнулась на землю, но тут же поднялась на ноги и бросилась вновь. Вторая тварь целила прямо в горло.
Милица закричала, что было силы.
Скрипнула дверь, на заднее крыльцо упала узкая полоска света – на порог вышла Прасковья:
– Ты почто орешь?
Твари отпрянули, бросились в рассыпную. Милица забыла как дышать.
– Прасковья, милая, страх-то какой… – она вглядывалась в темноту, выискивая две пары гнилушно-зеленых огоньков, и готова была поклясться, что притаились твари в ожидании, когда добыча снова окажется в их власти. И тогда уж Милице не сдобровать – коли ждали они заката, значит, только вошли в свою силу, до зари точно загрызут…
Горничная, хмурясь, спустилась с крыльца. В руке она держала краюху хлеба и крынку. Свечу держала высоко над головой. Найдя Милицу перепуганной и оглядывающейся по сторонам, тоже принялась оглядываться.