Княжья травница - 3. Заложница первой жизни - стр. 26
— Сейчас, я смотрю.
Ловушка была простой, но одновременно очень коварной. Острые тонкие и крепкие штыри, закреплённые в стенах ямы под углом, позволили ноге провалиться внутрь, а вот вытащить её уже было нельзя — штыри вонзились в плоть. Если бы Хосе в панике дёргал ногой, то штыри только глубже вошли бы в лодыжку. Так, Руда, спокойно. Надо думать очень быстро и спасать конечность!
— Моки, надо копать, чтобы найти концы штырей, понял?
Он только кивнул, достав нож из-за пояса, и принялся деловито откапывать штыри из плотной земли. Я же, взяв другой нож, распорола аккуратно сапог и штанину, освободив голую кожу. Надо же, как в масло вошли чёртовы деревяшки! Кровь и грязь мешали мне, я обтёрла их подолом и приложила ладони, чтобы оценить тяжесть травмы.
Первая радостная новость: крупные сосуды не задеты! Кость не сломана, и это вторая радостная новость. Мякоть лодыжки заживёт, нужно только время, а я помогу. Теперь надо только вытащить штыри…
— Моки, долго ещё?
— Ещё один остался, — пыхтя, ответил парень. Хосе снова простонал:
— Я больше не могу стоять!
— Держите его! — крикнула я остальным. — Если он грохнется, станет хуже!
Хосе подхватили под мышки, и он откинул голову назад. Его глаза закатились, конкистадор потерял сознание от боли.
— Ну-ну, — пробормотала я. — Ведь большой мальчик… Так, Моки, закончил?
— Есть! — воскликнул тот. Ногу, утыканную штырями, как маленького дикобраза, осторожно вынули из ямы, Хосе положили на землю, а Моки придержал за колено раненую конечность. Я выдохнула и сказала:
— Что ж, приступим.
Один за одним я вытаскивала острые колышки из плоти, тут же останавливала кровь, а потом старательно заживляла рану. На всё про всё у нас ушло около сорока минут. В конце я просто падала от напряжения, но успела вылечить ногу до того момента, как мои глаза бессильно закрылись.
— Руда, что с тобой? — услышала тревожный голос Ратмира и пробормотала тихо:
— Я только минуточку отдохну…
Но рычание Бурана заставило меня вскинуться.
Я словно ощутила взгляды со всех сторон — враждебные, хмурые, острые. Вооружённые пиками и примитивными битами люди стояли под пологом густого леса. Мои мужчины схватились было за оружие, окружив меня и Хосе. Кажется, сейчас будет драка…
На прогалину внезапно выскользнул небольшой юркий человечек с монгольским лицом и узкими глазами. Он поклонился моей дружине и протянул руку:
— Эта женщина вылечила попавшего в ловушку воина. Мы проводим вас в лагерь, нам нужна её помощь.
Мужчины переглянулись, посмотрели на Ратмира. Он передал мне сына и выступил вперёд, держа ладонь на эфесе меча, спросил:
— Зачем тебе понадобилась наша травница?
— Чтобы лечить, конечно, — он блеснул белыми зубами и снова поклонился. — Мы проведём вас в лагерь.
— А потом убьёте? — поддержал его ироничное настроение Ратмир. Я тяжело поднялась с земли, тронула его за руку:
— Не убьют. Им нет выгоды нас убивать.
Потом попросила:
— Помоги подвязать Ярослава. Мы пойдём к ним в лагерь лечить больных.
— Нельзя же так скоро, — шепнул настороженный Моки. Я фыркнула:
— А ты оставайся тут, я ведь и одна могу пойти.
Одну меня, конечно, никто не пустил. Хосе уже очнулся и даже смог сесть на лошадь, так что примерно километр, который оставался до лагеря, мы преодолели быстро и почти спокойно. Почти — потому что монгольского вида человечек, который оказался вьетнамцем по имени Хо Фу Ким, был вынужден постоянно ограждать наших мужчин от наглых попыток грабежа.