Кирие Элейсон. Книга 7. Посмертно влюбленные. - стр. 62

– Кажется, Его Святейшество хочет продать нам мессера Мастала, не так ли?

– Не его самого, его шкура сравнительно немного стоит. А вот ваши долги ему, мне кажется, могут послужить хорошей компенсацией вам за все затраты этого года.

– Нет кредитора – нет долга?

– Ну разумеется. Поглядите, что вез сюда граф Мастал. Узнает каждый свои расписки?

– Ого!

– Ага! Вот чертов иудей!

– Это немного наивно, Ваше Святейшество. В скриниях Амальфи наверняка хранятся копии.

– Которые вам надлежит окончательно уничтожить, мессер Иоанн.

– Почему мне?

– Кого же еще пустит к себе Амальфи, как не своего союзника, герцога Неаполя?

– Пустить – полдела. Кто же позволит мне копаться в скриниях города?

– Городу теперь надлежит срочно избрать себе префекта. В условиях предстоящей осады города из-за предательства Амальфи и нарушения амальфитанцами перемирия кто же, как не верный союзник, должен простереть руку над несчастными горожанами?

– Какого предательства?

– Как? Разве не граф Мастал перебил здесь три десятка римлян во главе с самим сенатором Кресченцием?

Мессер Фузулус, шокированный услышанным, предпринял еще одну попытку подняться, столь же неудачную, как предыдущая.

– Кажется, он пришел в себя.

– Тем лучше. Торопитесь же, мессеры, я жду вашего решения. Ваши многолетние долги могут сегодня же исчезнуть навсегда. Иначе он останется под надзором моих людей, а я впоследствии выступлю на стороне вашего кредитора, и в Террачине вы уже будете договариваться о рассрочке со мной.

– Вы находите подобное соответствующим вашей миссии?

– У меня нет желания отвечать на это, мессер Иоанн Гаэтанский. Так каково ваше решение, мессеры?

Тяжелое сопение над головой раненого продолжалось недолго.

– Принимается.

– Принимается. Доигрался, иудей!

– Да простит нас всех Господь! Принимается.

– Но намерены ли вы сохранить это в тайне, Ваше Святейшество?

– Ровно до того момента, пока в тайне хранится история появления здесь мессера Кресченция, да припомнит Господь грехи ему тяжкие и немалые! Ваша тайна против моей тайны, сеньоры!

– Принимается.

– Последняя просьба, мессеры. Прежде чем передать его в ваши руки, я прошу оставить меня с ним наедине. Это не займет много времени.

– Зачем же, позвольте спросить?

– Как, вы не видите, что Раб Божий готов предстать пред ликом Судии? У вас здесь есть еще кто-то, кто носит сутану?

Послышались смешки, после чего граф Мастал услышал удаляющиеся шаги. В то же мгновение кто-то перевернул его на спину, приподнял голову и положил ее себе на колено.

– Ваше Святейшество… – тихо произнес Мастал и почувствовал на губах металлический вкус собственной крови.

– Вы слышали все, мессер Мастал? Вам не надо повторять дважды?

– Ловкий способ решить свои проблемы… Октавиан. Ну же, не смущайтесь, Ваше Святейшество, за свои поступки вы будете держать ответ не передо мной. Мне же остается только благодарить вас за то, что вы дадите мне виатикум. Мало кто из смертных удостаивается последнего причастия из рук преемника апостола. Я не знаю, чем навлек на себя гнев ваш, но я прощаю вам и всем прочим, кто нанес вред мне или злоумышлял против меня, и прошу простить меня за обиды, нанесенные мною, намеренные и неумышленные. Confiteor Deo omnipotenti, beate Maria semper Virgini…37

– Да бросьте! – закричал раздраженно папа. – Что нового вы хотите сообщить сейчас миру? Все ваши грехи я сам могу сказать за вас! Лжесвидетельства, убийства, похоть и стяжательство, стяжательство, какого не видел мир! Не эти ли грехи привели вас сюда на погибель? Что еще, кроме золотого тельца, видели ваши глаза по дороге сюда? Что еще, кроме звона монет, слышали ваши уши, когда двадцать два года вы держали в темнице законную правительницу великого Рима?