Кирие Элейсон. Книга 6. Его высочество Буриданов осел. - стр. 29
Альберих, не говоря ни слова, отошел прочь от монаха, а тот снова опустился на колени в ожидании воли хозяина. Альберих долго стоял у окна таблинума, невидящими глазами скользя по окрестностям папского дворца. Первой же его реакцией на просьбу монаха стало желание навсегда распроститься с ним. Но, помимо тяжести предстоящего преступления, другой серьезной проблемой становился поиск нового слуги, достойного нести деликатную миссию на удаленном от всех острове. Однажды ему уже крупно повезло, когда среди бестолковой челяди он встретил брата Панталеона, разумного, расторопного и сдержанного на язык! Но ведь, если выполнить просьбу монаха, на свете появится еще один человек, посвященный в тайну судьбы его матери. Таким образом, епископ Рима будет владеть серьезным оружием против него самого.
– Назвала ли она имена своих насильников? – Альберих говорил, стоя спиной к монаху и продолжая смотреть в окно.
– Да. После того как ее тайна стала мне очевидной, она указала мне на пятерых людей стражи.
– Это люди графа Фузулуса?
– Нет, это слуги сенатора Кресченция, – ответил верный Панталеон. Альберих при его словах с хрустом сжал кулаки и сокрушенно покачал головой.
– Как только вы вернетесь на остров, прикажите страже графа Фузулуса схватить этих людей и казнить их. Соответствующий приказ за моей подписью будет вам выдан.
– Это уже сделано, принцепс.
Альберих в изумлении обернулся к монаху.
– Как? Вы осмелились самолично осудить их?
– Нет-нет, они живы, но находятся в заточении и их охраняют люди графа Амальфи.
Альберих одобрительно кивнул головой. Добрый малый этот монах. Нет, ну после этого брат Панталеон точно заслуживает не только жизни, но и щедрой награды.
– Вы прекрасно потрудились, брат Панталеон.
– Благодарю вас, принцепс.
– Расскажите, чем она занималась все это время? Что о ней говорят стражники?
– Она много читает и молится, но стражники между собой шепчут, что просит она не у Господа.
– Откуда такое мнение? Разве они общаются с ней?
– Нет, стража за время моего пребывания на острове неукоснительно выполняла все приказы в отношении нее. Никто не разговаривает с ней, кроме меня. Раз в день ее выводят на прогулку, но прежде обязательно закрывают ей лицо. Таков приказ, но однажды увидев ее, я понимаю, что этот приказ оправдан.
– Почему?
– Я никогда в своей жизни не видел лица столь же прекрасного, сколь и порочного. Меня всякий раз сотрясает судорога, когда я вспоминаю ее глаза, и только страстная молитва позволяет мне избавиться от наваждения. Это существо не от Господа.
Альберих поспешил закончить разговор.
– Я думаю, вы преувеличиваете, брат Панталеон. Вы под впечатлением от вашей последней с ней встречи. Потом, не вам и не мне судить прочие души человеческие, которые все, абсолютно все, созданы нашим Отцом Небесным. Но довольно об этом, я хотел бы увидеть этого ребенка, а вначале…
Принцепс позвонил в колокольчик. В дверях показался Константин.
– Живо ко мне сенаторов Кресченция и Теодору Теофилакт!
– Не уверен, что сенатриса сможет срочно явиться по вашему зову. В ее положении сборы навряд ли будут быстрыми.
– Ты прав, Константин, но Кресченция я хочу увидеть как можно скорее. Подготовь также мою стражу и сам будь подле меня, нам предстоит небольшая прогулка.
Константин был скор, и уже спустя несколько минут Альберих, в окружении восьми дорифоров, своего препозита и славного брата Панталеона, вышел за пределы дворца и пешком направился к саксонским воротам Города Льва, через которые обычно следовали жители квартала Трастевере или гости с юга. В этот час ворота были и вовсе закрыты. Альберих мысленно еще раз похвалил монаха, на этот раз за выбор подходящего места для остановки своего деликатного поезда.