Кирие Элейсон. Книга 6. Его высочество Буриданов осел. - стр. 24
– Его высочество выражает желание заключить мир со священным городом Римом, его принцепсом, его сенатом, его жителями. Его высочество горит желанием пасть ниц перед преемником Святого Апостола и дать клятву быть заступником престола его. В подтверждение сердечности своих намерений и дабы закрепить будущий союз Павии и Рима, король Гуго обращается к тебе, благородный Альберих, принцепс и сенатор римлян, с предложением руки своей дочери, благородной и чистой девы Хильды.
Насмешники замолчали, Манассия получил возможность перевести дух и попросить у своих слуг платок, чтобы вытереть лицо. Знатные горожане города с любопытством поглядывали на Альбериха, погрузившегося в раздумья.
– Теперь понятно, почему Гуго пришел сюда со столь малой свитой. Оказывается, это не воины, а свадебные гости, – заметил Кресченций.
– Это лестное предложение, Альберих, – прокомментировала услышанное Теодора.
– Consilia omnia verbis prius experiri, quam armis sapientem decet23, – веско добавил пресвитер Стефан, стоявший за спиной Альбериха. Блеснувший эрудицией прелат мигом сообразил все выгоды настоящего момента, когда судьба предоставляет шанс заработать дополнительные очки не только в субъективном рейтинге принцепса, но и в глазах его вероятного тестя. Епископ Манассия благодарно закивал Стефану, тот же мог поздравить себя с тем, что королевский племянник теперь непременно доложит своему сюзерену об оказанной его посольству поддержке.
– Я бы хотел увидеть портрет мой возможной невесты, – наконец заявил Альберих.
– О-о-о, благородный принцепс, – растекшаяся по лицу Манасии улыбка зрительно увеличивала количество подбородков епископа, – с превеликой радостью вам таковой предоставляю.
Он хлопнул в ладоши, и слуги быстренько поднесли принцепсу портрет Хильды, выполненный, без сомнения, классическим мастером того времени. С полотна на Альбериха осоловелыми глазами равнодушно взглянуло существо неопределенного пола, с кислой физиономией, непропорционально длинной шеей и руками-граблями. Альберих отдал портрет слугам – вообще-то своей уловкой и отсылкой к традициям сватовства он лишь хотел выиграть время для решения.
– Принцепс, если того пожелает, может увидеть деву Хильду воочию, ибо она находится в лагере короля. Бездушный портрет никогда не заменит живого впечатления от встречи.
Еще бы. Особенно портрет Десятого века.
– Передайте благородному королю Гуго, повелителю лангобардов, всю мою признательность за столь лестное предложение. Прежде чем увидеть его дочь, я прошу дать мне время на размышление. Я прошу короля Гуго за эту отсрочку не таить на меня обиду, поскольку в настоящий момент я обдумываю аналогичное предложение, поступившее ко мне от базилевса ромеев. Склоняясь перед величием обоих государей, я нахожу их предложения одинаково лестными для меня, поскольку обоих вышеназванных государей признаю равными, – свой монолог Альберих закончил на абсолютно фальшивой, но зато весьма лестной для Гуго, ноте. Хорошо, что в тот день подле принцепса не было греческих послов, они неминуемо оскорбились бы.
На другой исход Манассия сегодня и не рассчитывал. Добрым знаком и для себя, и для своей миссии он посчитал приглашение немедленно посетить оффиций шестого часа24 в базилике Санта-Мария-ин-виа-Лата, в которой не так давно, кстати сказать, закончилось строительство второго этажа.