Каторжник - стр. 10
– Эй, Сидорчук! – распорядился унтер. – Этому ухарю руки развяжи, а ноги евойные оставь связанными, а то больно он прыток!
Солдаты отвязали меня от общей цепи, оставив на ногах путы из конопляной веревки.
– Ну шта, пошли за дровами! – велел солдат, выводя меня и еще пару колодников во двор, обратно на зимнюю стужу.
Мы прошли по хрустящему снегу мимо длинного строения, где судя по всему располагалась канцелярия и была караулка, где помещались унтер-офицеры и солдаты конвоя, и зашли за угол, где высилась огромная, засыпанная снегом поленница.
– Эвона, скока тут дров! – изумлённо присвистнул один из арестантов, долговязый молодой паренек с нечесаными рыжими вихрами. – А што же не давали-то нам дровей-то?
– Да известно што! – откликнулся Сидорчук, запахивая поплотнее шинель. – Дрова энти давно уже кому-нибудь запроданы, вот и жилиться их благородие. Вам ежели правильно топить – это сажень сжечь, а то и полторы. А оно всё денех стоит, кажно полено!
– Ну, не по-людски это – заметил второй наш сотоварищ, приземистый коренастый крепыш со скуластым лицом.
– Ну а кто спросит-та? Разве на Страшном суде, так оно когда еще будет? Ну так их нее благородие уж найдётся что отвечать: для жены, мол, для детишек стараюсся, а этим варнакам всё одно в Сибири помирать лютой смертью, так чего их и жалеть?
– Вам может подсобить? А то я туточки всё одно зря мёрзну! – вдруг послышался женский голос.
Я оглянулся и увидел бабу, – ту самую, что давеча не хотела заходить в караулку.
– А вы… А ты что тут делаешь?
– Дак, вот, осталася тут куковать! В караулку не пойду, к охальникам этим, а к вам, в общую, не пускають! Вот и торчу на морозе-то, не знаю как жива наутро буду!
– А, так ты вольная, за мужем в Сибирь идёшь? – догадался я, вспомнив только что виденную сцену с унтером.
– Дак вот, муж мой у вас в бараке теперича, а я туточки мёрзну. А он у меня – тут в голосе бабы послышались слёзы – сам-то телок-телком, пропадёт среди варнаков каторжных!
– Ну, ну, не реви! – остановил я близящееся бабьё слёзоизвержение. – Давай, сейчас чего-нибудь придумаем!
Не без удивления посмотрел я на эту простую женщину, которая сама решилась пойти за мужем ни много ни мало – в Сибирь, на каторгу. Она вызывала у меня уважение. Вот так вот бросить все и отправиться за своим мужиком на край света – это, знаете ли, дорогого стоит! Настоящая женщина, может это то самое, что мы потеряли. Не чета свистулькам, которые орут, на каждом углу мужик должен зарабатывать триллион долларов в секунду, чтобы она на него посмотрела.
Вообще, я человек совершенно не сентиментальный. Две войны и последующая, хм, деятельность совершено выбили из меня все иллюзии относительно рода человеческого. Но вот этой простой деревенской бабе мне вдруг искренне захотелось помочь, да и унтеру заодно в суп плюнуть, – задолжал он мне, как и предыдущему хозяину тела. Ведь именно благодаря ему я здесь оказался в кандалах, а долги я привык отдавать!
– Слышь, как тебя там… Сидорчук, да? – обратился я к солдату. – Пусти бабу к мужу, чего тебе стоит?
– Не положено! – отрезал служивый, почему-то оглядываясь на дверь караулки.
– Да чего ты! Никто и не узнает! – почувствовав колебания служилого, наседал я, но Сидорчук снова как-то тоскливо оглянулся на дверь караулки.