Капли Персиковой реки - стр. 6
Неожиданно – большое зеркало. Ася ахнула, прямо ей в глаза смотрел молодой джентльмен лет семнадцати в клетчатой рубашке, с волосами, зачесанными назад. От изумления у нее онемел рот, губы превратились в проволоку, она не могла произнести ни звука…
– Помню этот день – сказал Рустик, – будет весело.
Палец стал крутить диск старинного телефона. Оглушительно раздались гудки, трубка смачно чавкнула, и они отчетливо услышали чей-то голос:
– Макс, ты? Давай на углу, мы уже выходим!
Голова, в которой они сидели, что-то промямлила в ответ, ее было очень плохо слышно.
…Прямо перед Асей дымилась сигарета, мелькали носки ботинок. Она едва узнавала улицы. Все было изумительно иначе – лаконичные названия магазинов: Аптека, Булочная, Обувь, иногда появлялись странные вывески – Кожгалантерея, Ателье мод. Асфальт проезжей части вдрызг раздолбан, хотя машины практически отсутствовали. Улица и шумела иначе. Вот трамвай прошел со страшным грохотом, грязный мужик шумно отхаркивался в урну. Совсем другое эхо в пустых подворотнях…
Тяжелый мокрый снег хлопал по воротнику. Парень постоянно стряхивал осадки с головы. У редких встречных прохожих сияли улыбки на лицах, может, был какой-то праздник?
Внезапно, толпа. Жирные буквы над пыльной витриной указывали название магазина – «фрукты – вино». Счастливые мужчины, группами по несколько человек, о чем-то беседовали. Подошли двое парней.
– Водки нет, – сказал один.
– Да, вижу – народу мало.
Вот это народу мало? Ася даже растерялась – в магазине давка, как в автобусе и две очереди. Сначала в кассу, и, вероятно, это надолго. Заняли за каким-то дедом. Друзья Макса напоминали истуканов острова Пасхи, по их задумчивым лицам Ася поняла, что могут не продать, просто послать подальше, молодые еще.
Ася вглядывалась в каждую мелочь. В скопление сверкающих глаз над мокрым нейлоном и тающим снегом на каракулевых воротниках. Обычные лица, только много усов. Взгляд залип на бронзовый набалдашник ручки входной двери, отполированный миллионами касаний пролетарских ладоней. Ежесекундно эту бронзовую шишку хватали, тянули на себя. Мелькали лица в отражении с буквами «обед с 13-00 до 14-00». Как это? Возможно ли, выгнать всю эту толпу на какой-то фантастический «обед»? Увидеть бы…
Под ногами плескалась слякоть, в черных разводах угадывался мраморный пол. Дед перед ними весело переговаривался с кем-то в очереди. Вокруг хохотали и громко разговаривали. Да и вообще, было ощущение, что все вокруг знали друг друга очень давно.
Дедуля исчез. Появилось полукруглое окно в стеклянной будке.
– Два Агдама ноль семь.
Макс протянул голубую бумажку с цифрой пять и несколько монеток. Залязгали клавиши кассового аппарата. Пальцы с багровым лаком на ногтях положили на блюдце чек. Теперь, самый ответственный момент – отдел. Здесь все было быстро, брали, практически, одно и то же. Звенело стекло, облизывалась очередь, кошка дремала под вымпелом «Ударник коммунистического труда»…
Грозная тетка даже не взглянула на Макса, наколола чек на спицу, протянула две бутылки, присыпанные деревянной стружкой.
– Следующий! Не спим!
Расталкивая грудью вновь прибывающих, друзья вывалились на улицу. Один закричал, раскинув руки:
– Ах, как хорошо!
Слепил снежок и пульнул в какого-то мужика.
– Батя, давай!