Капли Персиковой реки - стр. 8
– Что ищем?
Или:
– Что нужно?
Одежда всегда внушает уважение, а в эти времена, вероятно, еще и некую власть. Это было заметно по наглым, упитанным мордам.
– Кто эти люди, и что тут происходит?
– Пятак. Коммерция, деловые люди.
– Это они развалили СССР?
Рустик засмеялся.
– Не знаю…
Его рассмешил гневно-визгливый тон вопроса, Ася прониклась всем происходящим. Это прекрасно.
На углу Невского и Литейного, четверо решительных парней, остановили компанию Макса.
– С какой тусовки?
Ляпа, что-то промямлил в ответ. Самый высокий сказал, что все собираются на «маяке». И что сегодня, наверняка, «опять никого не будет»…
Ася любовалась ими, эта четверка выглядела одинаково вызывающе – в длинных пальто, кожаных перчатках с обрезанными пальцами, у высокого на лбу шерстяная повязка.
Взгляд выхватил огромную витрину «Гастронома» за их спинами. Народу битком, женщины с лицами бульдогов стучали по клавишам грудастых кассовых аппаратов. Кабинки с кассиршами, в сиянии электрических факелов, возвышались над извилистой очередью. Но самое интересное, было внизу. Бабуля в синем халате огромной шваброй толкала сугробы мокрых опилок неизвестно куда. Пол становился чистым, правда, ненадолго, в нем даже несколько секунд отсвечивала хрустальная люстра. Потом снова, как капли чернил, следы мечущихся покупателей…
От созерцания Асю отвлекли радостные вопли друзей. Видимая реальность опрокинулась, куда-то вбок и снова выровнялась. Парни в польтах пропали. Что такое? Махач начался? Да нет же! Водка в «Гастрономе»! Друзья выворачивали карманы на мраморный подоконник, быстрее, один в кассу, другой в отдел. Водка вполне может резко закончится, так же, как и появилась.
Ася жмурилась от яркой иллюминации. В очередях преобладали женщины, они называли друг друга – дама или голубушка. Вышла бабуля в синем халате, она несла в ведре свежие опилки. Ася улыбнулась ей, как старой знакомой…
Друзья, весьма повеселевшие, покинули чертоги «Гастронома». С Невского проспекта свернули на Марата. Прошли мимо купола музея Арктики и провалились в черный омут двора колодца. Все уставились на желтые пятна окон под самой крышей. Макс констатировал:
– Сидят, бухают…
Чугунные перила дрожали под ладонями. Мимо проплывали старинные двери с россыпью кнопок над крохотными табличками. Стало слышно, как где-то за толщиной стен, поют под гитару хором какую-то веселую песню. Дверь открыл волосатый юноша. Он очень обрадовался.
В огромной комнате за бестолково накрытым столом веселились люди. Один тип ритмично хлестал медиатором по струнам гитары. Остальные помогали ему петь. Песня, вероятно, была народная, все прекрасно знали слова:
– Злое белое колено!
Пытается меня достать!
Колом колено колет вены,
В надежде тайну разгадать, заче-ем я!
Сажаю алюминиевые огурцы, а-а!
На брезентовом поле!
Макс поставил на стол водку. Публика на диване подвинулась, волосатый принес еще табуретки. Когда песня кончилась, все полезли здороваться.
Какие все разные, думала Ася. Сначала был винный на углу, мужики в шапках ушанках, квадратных шубах, растянутых непогодой. Затем скамейка. Потом резко – коммерсанты на Пятаке и вот еще одни…
Во-первых, она не слышала здесь матерных слов, хотя беседовали примерно на те же темы, что и на скамейке:
– Новый пивняк на Гражданке открылся…