Каменная сладость прощения - стр. 20

Приехав к Дороти во второй половине дня, я сразу замечаю, как изменилось ее лицо. Складки будто разгладились, и она выглядит умиротворенной. Она сидит в дворике у стола с зонтиком, а перед ней лежит аудиокнига Фионы Ноулз. Я хмурюсь. Девчонка, в свое время попортившая мне немало крови, стала теперь едва ли не ангелом прощения и, похоже, неплохо на этом зарабатывает.

– Люди хранят тайны по двум причинам, – сообщает Дороти. – Чтобы защитить себя или защитить других. Так говорит мисс Ноулз.

– Настоящее откровение. Эта женщина – кладезь премудрости.

– Именно так, – соглашается Дороти, очевидно не замечая моей иронии или делая вид, что не замечает. – Ты принесла мешочки, дорогая?

– Угу. Белый тюль. – Я кладу их на ее ладонь. – В мелкий горошек салатового цвета.

Дороти пробегает пальцами по ткани и развязывает шнурок:

– Отлично! На тумбочке в моей комнате стоит миска с камнями. Не могла бы ты ее принести?

Я возвращаюсь с пластмассовой миской, и Дороти вываливает камешки на стол.

– Мэрилин вчера собрала их во дворе. – Дороти аккуратно раскладывает камни парами. – Первая пара для Мэри, – говорит она. – Хотя ей это пока неизвестно.

– Мэрилин? – Я удивлена, услышав имя ее самой близкой давней подруги, но, подумав, понимаю, что это не лишено смысла. – Наверное, если знаешь человека всю жизнь, то обидишь его, и не раз. Я права?

– Да, – соглашается Дороти. – Это было потрясением. – Закрыв глаза, она качает головой, словно пытаясь отогнать тревожные воспоминания. – Иногда я представляла себе нашу жизнь в виде пещеры, освещаемой свечами. Когда мы рождаемся, зажигается половина свечей. С каждым нашим добрым делом вспыхивает еще одна свеча, и пещера освещается все лучше.

– Как интересно!

– Но на жизненном пути некоторые свечи гаснут из-за нашего эгоизма и жестокости. Так что, понимаешь, одни свечи мы зажигаем, а другие задуваем. В конечном итоге остается лишь надеяться, что мы оставили в мире больше света, чем тьмы.

Какое-то время я молчу, представляя себе свою пещеру со свечами. Интересно, чего в ней больше – света или тьмы?

– Дороти, какая красивая аллегория! Ты, дорогая моя, излучаешь много света.

– Но я и погасила порядочно. – Она нашаривает следующую пару камней. – Это для Стивена.

– Как благородно, – говорю я. – Я думала, ты его презираешь.

Когда я встречалась с Джексоном, то дважды видела Стивена Руссо. Он казался мне порядочным человеком. Дороти редко вспоминает о бывшем муже, разве только то, что он бросил ее через девять месяцев после того, как она перенесла мастэктомию. И хотя прошло тридцать лет, мне кажется, раны Дороти еще не затянулись.

– Я имею в виду Стивена Уиллиса, моего бывшего ученика. Он был способным мальчиком, но его семья была ужасной. Я позволила ему ускользнуть из своего поля зрения, Ханна, и так и не простила себе этого. Полагаю, его братья по-прежнему живут в городе, и я смогу найти его.

Как смело. Или нет? Возможно, попросив прощения, она успокоит свою совесть, но это невольно напомнит Стивену о детстве, которое лучше было бы забыть.

Дороти берет в руки следующую пару:

– Эти для Джексона. Я так и не извинилась перед ним за то, что вмешивалась в вашу жизнь. – (От этих слов меня пробирает озноб.) – Если бы не я, вы были бы сейчас мужем и женой. Ханна, это я посоветовала ему признаться тебе. Вина была для него чрезмерным грузом. Мать чувствует такие вещи. Эта его тайна разрушила бы позже ваш брак. Я была уверена, что ты простишь его, но я ошиблась.