Как целует хулиган - стр. 8
Данила склонился к её уху:
— Отвали!
С трудом протиснулся к концу стойки, небрежно шмякнул перед Маринкой тарелку с гамбургером:
— Закусывай, дерзкая!
Несмотря на полумрак, она его узнала. Сразу напряглась, стрельнув взглядом на выход.
— Не хочу!
— Придётся! — перекрывая ей проход, уперся Данила кулаками в стойку. Навис, вынуждая откидываться назад. — Ешь, говорю! И сегодня больше не бухаешь, ясно? — выдернул стопку из её судорожно сжатых пальцев. Махнул барменше: — Колу принеси!
Маринка пьяненько вздохнула и вгрызлась в гамбургер. Данила улыбнулся. Выглядела дерзкая не ахти: тушь под глазами размазана, сама лохматая и какая-то потерянная, но блин... Нестерпимо захотелось вдруг её зажать. Нет, не так. Обнять! Смотрел и почему-то знал, что плечи её, несмотря на окружающий угар, сухие и прохладные, а волосы тонко пахнут смородиной. Или малиной? Он точно не помнил, но знал наверняка, что не куревом. Ещё хотелось сказать ей что-нибудь. Что-нибудь нормальное, даже обыкновенное. Чтобы она ответила, расслабилась. Улыбнулась, в конце концов. Но башка была неожиданно пустая, поэтому он только пялился и переминался с ноги на ногу.
— Свинти с прохода, убогий! — грубо пихнули его в спину.
Данила чуть не кинулся, с разворота в драку, но вовремя тормознул. Проглотив наезд, проводил взглядом двух бритоголовых, хозяйски вошедших в дверь, ведущую на кухню.
Не прошло и пяти минут, как они вышли. Тот, что шёл вторым, устраивал под мышкой, прикрывая полой олимпийки, брикет, похожий на обмотанный газетой кирпич, а первый держал руку за спиной, под джинсовой курткой. К бабке не ходи — ствол.
Горячей, куражной волной ударил в голову адреналин. Данила бросил взгляд на стоящую на стойке чью-то бутылку шампанского, и пальцы сами собою сжались, представляя, как хватают её за горлышко...
В идеале бы — этого, с пушкой, пропустить чуть вперёд, и, рывком вклиниваясь между ними, вырубить бутылкой по затылку, а заднего — с ноги под челюсть, и к барной витрине. Затылком об пол, перехватить брикет — и в ту самую кухонную дверь, раскидывая по пути хлопушки. Служебный выход закрыт на ремонт, это Данила просёк заранее, но есть окно в сортире, в которое курят повара. Сработало бы, точно!
Если бы не Маринка.
Едва не рыча от досады, проводил взглядом исчезающие в угаре танцпола спины. А, чёрт! Была не была!
Дёрнул Маринку за руку, силой затолкал в кухонную дверь:
— Здесь жди, ясно? Здесь! Чтобы ни случилось!
Она растерянно кивнула, и он нырнул в дискотеку. Чирканул об примотанный к запястью черкаш первую хлопушку, кинул далеко вперёд. Три секунды — громкий хлопок, искры, дым, резкая серная вонь. Вопли, паника... Чувака с брикетом — рывком за шею и на пол. Чиркнул вторую петарду, кинул. Три секунды — взрыв. Паника усилилась. Общее время заварухи — всего секунд двадцать. Отлично.
— Рыпнешься, и третья у тебя в штанах рванёт! Бабки гони!
— Всем лежать, руки за голову! — раздался крик от входа, и вот этого Данила точно не ожидал.
Девки завизжали ещё громче, и начался полный капец. Непрерывно закидывая зал хлопушками, Данила рванул за Маринкой — а её нет! Кинулся туда, сюда, но как её найдёшь в этом аду?! Самому бы теперь выбраться. Снял олимпийку, и надёжно примотав ею брикет с деньгами к животу, кинулся в самую гущу толпы.