Измена. Верну тебя, жена - стр. 28

«Один», — пишу, коротко, зло.

Хочу выключить эту хрень, бросить телефон в стену, разбить его к чертям, но жду. Она отвечает почти сразу, как будто сидела с телефоном в руках:

«Один? Серьёзно? А что случилось?»

И это звучит так буднично, будто мы с ней старые друзья, а не бывшие, между которыми было столько грязи. Словно она не вырвала мне сердце тогда, не растоптала мою гордость, когда ушла к старому уроду с деньгами. Я теряюсь на секунду.

«Не твоё дело», — отвечаю резко, зубы сжимаются, кулак бьёт по подлокотнику дивана, в груди жжёт. Пусть заткнется, отвалит, но она не останавливается:

«А раньше ты делился со мной всем. Между нами не было секретов.»

Да… Было время. Мы лежали в постели, потные, уставшие, и я вываливал ей всё про себя. А потом она ушла, и я понял, что все эти «нет секретов» были только с моей стороны.

«Это было давно», — отвечаю с усмешкой, и чуть не добавляю: «До того, как ты свалила к этому старому уроду.»

Сжимаю зубы, стираю это дерьмо. Она не должна знать, как меня это до сих пор бомбит. Не дам ей такого удовольствия, пусть думает, что мне плевать.

«Давно, но не прошло, Тём. Ты же знаешь. Я чувствую, когда тебе плохо. Где ты? Давай поговорим, как раньше.»

Мягкие, тёплые слова, как ловушка, обволакивают. Она тянет меня тонко, умно, как паук плетёт паутину. Знает, что я на дне, знает, что слаб, и играет на этом — на нашем прошлом.

«Не надо».

В груди — война, горячая, рваная. Почему до сих пор не выключил телефон? Её образ лезет в голову, и я понимаю, что держусь на волоске.

«Почему? Мы просто поговорим. Помнишь, как тогда на крыше? Я уверена, что нам есть, что сказать друг другу.»

Черт. Лето, жара, мы с ней на крыше её дома, звёзды над головой. У меня были проблемы и она слушала, поддержала, а после… дико и страстно отдавалась мне прямо там, под звездами.

«Где ты, Тём? Я могу приехать. Поговорим, как раньше. Тебе же нужно это.»

Сообщение мигает, и я сижу, пялюсь на него, стакан в руке дрожит, виски тёплое, противное, но я не пью, горло сжато, как в тисках. Чувствую, как ломаюсь — медленно, но верно. Хочу написать «нет», хочу уйти, хлопнуть дверью этого грёбаного лофта, но в голове — её смех, её руки на моей шее, её «ты мой, Тёмка».

И мужское нутро рычит, орёт, что это плохо кончится, что это пропасть, что я потеряю всё. Но она, как наркотик, что манит меня к себе, и я понимаю, что хочу этого, хочу забыться, хочу почувствовать хоть что-то, кроме этой пустоты. Открываю клавиатуру, и не знаю, что писать — «да» или «нет». Она ждёт, чувствую это даже через экран.

17. Глава 16 АНЯ

Артем ушёл. Взял чемоданы, швырнул их в машину и уехал — я слышала, как мотор взревел под окном, как шины завизжали по мокрому асфальту.

Теперь я действительно одна. Тишина в квартире чужая, чуждая, словно я очутилась в доме, где всё знакомо, но ничего уже не принадлежит мне. Это как проснуться в незнакомой жизни, где каждый предмет напоминает о нас, о нём — мучительно, нестерпимо ясно. Я действую механически, будто на автопилоте: кормлю Макса, иду в гостиную, сажусь на диван, беру пульт, пальцы холодные и будто чужие, бесцельно переключаю каналы. Телевизор монотонно бубнит, но я не слышу ничего, кроме своего дыхания и его голоса в голове: «Ань, я без вас не могу».

Эти слова, словно игла, вонзаются в память, вызывая тошнотворное чувство беспомощности. Я сама выгнала его, собрала вещи, швырнула в лицо браслет, заставила уйти, а теперь сижу здесь, и меня будто рвёт на части. Злость полыхает ярко, жгуче, отравляя мысли — как он мог, как посмел впустить другую, предать меня, Макса, нашу жизнь? А вслед за злостью приходит тоска, липкая и холодная, накрывающая меня волной удушливого одиночества.