История нашей жизни том-2 - стр. 53
Если верить этому переводу, то мы выпили лекарство от запора. Точнее сказать по-русски – в бутылке было самое обыкновенное слабительное, которое употребляют во время очистки желудка.
Представляешь, как очистились наши желудки, если мы в ту новогоднюю ночь употребили лекарство в сотни раз превышающую обычную дневную норму по чайной ложечке. После новогодних праздников, как ни в чём не бывало, вышел на работу в свой инструментальный цех на военный завод "ПЗХО".
Вот только начальник нашего цеха Владимир Ильич Эйрих на работу не вышел после новогоднего праздника. Не вышел на работу начальник цеха и на следующий день.
Через неделю и через две недели тоже не вышел Эйрих на работу. По цеху поползли слухи, что начальник цеха заразился какой-то неизвестной инфекционной болезнью.
Находится под наблюдением профессоров в областной инфекционной больнице на строжайшем карантине, куда не допускаются даже самые близкие родственники, которые тоже находятся под наблюдением медицинских специалистов. Пока источник болезни учёными не выявлен.
Вполне понятно, что такие слухи меня сильно пугали. Если выяснится, что источников этого неизвестного инфекционного заболевания является та бутылка с напитком, который передал Эйриху, то мне грозит тюрьма на долгие годы. Мне, конечно, не хотелось идти в тюрьму.
Признаться, в участие с отравлением тоже не мог. Просто боялся. От признания мог пострадать не только, но также вся моя семья, дороже семьи у меня нет никого на этом белом свете.
Прошло сорок пять дней после встречи нового 1979 года, прежде чем в нашем цеху явилось то, что осталось от нашего начальника цеха, Владимира Ильича Эйрих. Вполне здоровый крупного телосложения мужчина превратился в тень, узника концентрационного лагеря времён войны с фашистами.
Когда-то разговорчивый человек, стал молчаливым и замкнутым. Он словно призрак пришёл к нам с того света или из другого измерения жизни, чтобы посмотреть на то, как живут другие люди в ином измерении жизни. Эйрих ходил по цеху так, как будто его запрограммировали выполнять какую-то работу, порученную на заводе партией и правительством Советского Союза.
7. Командировка в Ташкент.
На смену длинной холодной зимы пришла короткая весна 1979 года. Не успели растаять снежные сугробы под тенью деревьев в сосновом бору, как в просеках высоковольтной линии появились на кустах первые зелёные листочки и зацвели ягоды.
Пришло время весенних праздников. Работы у меня, как у художника, столько много, что приходится работать в две смены.
– Ничего страшного. – говорю, жене, которая беспокоится обо мне, как о третьем сыне. – Как всегда закончу подготовку к праздникам досрочно. Будет время слетать к моей маме в Таджикистан. Посмотреть, как она устроилась на новом месте, после переезда с Кавказа в Среднюю Азию. Сменила соседей осетин на соседей таджиков.
– Может быть, и мы туда переедем? – неуверенно, поинтересовалась Людмила. – Тебе и нашим детям не климат на Южном Урале. К тому же бабки в нашем историческом доме не скоро покинут нас. Мы не скоро переедем в новый дом. Жить со старухами под одной крышей нет никаких сил.
– Всякое может быть? – согласился с выводами жены. – У нас в роду это уже традиция. Куда переезжает кто-то из родственников, туда вскоре переезжают все остальные. Первой переехала в Душанбе с семьёй тётя Надя Щепихина. Следом за ней в Орджоникидзеабад переехала моя мама. Сейчас на очереди с переездом в Таджикистан тётя Тамара Ложникова или наша семья.