Испанская баллада - стр. 75

в наследство, это легло бы тяжким камнем на нашу совесть. Ты же, государь, потратишь наши деньги не на войну на Востоке, а на приумножение славы и мощи твоей Кастилии, державы, которая нас защищает, которая дает нам довольство и покой. Мы знаем – ты распорядишься этими деньгами нам во благо. Как распорядится ими архиепископ – нам неведомо.

Король поверил словам еврея. Какими бы тайными соображениями ни руководствовался эскривано, он следовал той же дорогой, что и король. Еврей ему друг, Альфонсо это чувствовал. Но именно это его и смущало. «Как мышь в мешке, как змея за пазухой, как тлеющий уголь в рукаве» – звучали у него в ушах слова из папского послания. Негоже было приближать к себе еврея чересчур близко. Это грех, а сейчас, во время священной войны, это сугубый грех.

– Не отнимай тех прав, кои были даны нам сто лет назад, – заклинал его Иегуда. – Не предавай вернейших из слуг твоих в руки их врага. Мы в твоем владении, а не во владении архиепископа. Доверь мне взыскать саладинову десятину, государь!

Слова Иегуды тронули короля. И все же тот, кто их произнес, – нехристь. А за тем, кто изрек предостережение, стоит церковь.

– Я обдумаю твои доводы, дон Иегуда, – устало ответил король.

Лицо Иегуды омрачилось. Если он не убедил короля сейчас, значит убедить его уже не удастся. Речи Иегуды на сей раз оказались бессильны, Бог его оставил. Он, Иегуда, потерпел неудачу.

Король заметил, как был разочарован еврей. А ведь до сих пор никто не сослужил ему такой хорошей службы, как этот Ибн Эзра. Королю стало жаль, что он обидел еврея.

– Не думай, что я недостаточно ценю твои заслуги, – сказал он. – Ты великолепно справился с моим поручением, дон Иегуда. – И он прибавил еще теплее: – Я приглашу моих грандов, и пусть они видят, как ты вернешь мне перчатку в знак выполненного поручения.

Донья Леонор была в большом сомнении, следует или не следует передавать архиепископу право взыскивать с евреев саладинову десятину. Она была королевой и не хотела отказываться от этого важного права казны. В то же время она была доброй христианкой и чувствовала, что совершает грех, извлекая выгоду из довольно-таки двусмысленного нейтралитета королевства; к тому же ей не хотелось пренебрегать мнением архиепископа. Тяжелая беременность только усугубляла ее нерешительность. Она ничего не могла посоветовать своему Альфонсо.

Он уповал на указующий перст Божий. Решил обождать, пока донья Леонор разрешится от бремени. Если она родит ему сына, это и будет знамением Божьим. Тогда он велит взимать саладинову десятину в пользу королевской казны: ведь он не имеет права уменьшать наследство собственного сына.

Тем временем он устроил официальное чествование для своего эскривано, как и обещал ему в заключение той беседы. В присутствии всего двора Иегуда вернул королю перчатку – в знак выполненного рыцарского поручения. Дон Альфонсо взял обнаженной рукой обнаженную руку своего вассала, в любезных словах поблагодарил его, обнял и поцеловал в обе щеки.

Архиепископ рвал и метал. Выходит, излетевшее из его уст пастырское предостережение сотрясло воздух понапрасну – посланец антихриста опутывает короля все более коварными узами. Однако дон Мартин твердо решился на сей раз не допустить, чтобы Синагога восторжествовала над Церковью. Он сказал себе, что не следует пренебрегать никакими средствами: против хитрости надлежит действовать хитростью.