Инквизитору здесь не место - стр. 59

— Какой?

— Вы поймёте. Как говорят у нас, купец купца не только узнает в толпе, но и поймёт с полуслова. А ведьму я могу пока и не допрашивать, магией ваше ведомство занимается. Подожду, сколько скажете.

Отлично, мне делают поклон и ждут ответного шага.

— А зачем вы хотели её допросить? Без шуток и расшаркиваний.

— Спросить хотел, не было ли в ту пору, как случилось несчастье с госпожой Лонгрен, чего необычного в её доме или около? Убийцы всегда готовятся, продумывают варианты, это я, разумеется, не про бандитов из подворотни, жену казначея убить можно лишь раз. Надо быть уверенным, что она сначала к ведьме сходит, не передумает, потом что одна вечером останется, что не уедет в гости, что откроет дверь спальни, когда мужа не будет дома. О многом следует подумать, такое не готовят накануне.

— Полагаете, за ней следили?

— А как без этого?

Мэдиссон развёл руками. Он всё больше начинал мне импонировать.

— Ведьмы к такому чувствительны. Человека с магией заметили бы у своего дома. И намерения почувствовали, тоску там, тревогу неясную. Спросите её, не бывало ли такого в ту пору?

— Спрошу. Но я не чувствовал ничего подобного, когда на следующий день пришёл к ней в дом. Я сентиниал.

— Ну, сразу бы сказали, а уж я чего не передумал! Например, что подослать могли и мирянина. Такого, как я, кто и примечать умеет и не выдаст себя. Или сразу нескольких.

— А слуги?

— Допрашивал лично. Ничего не ведают. Или не хотят говорить, но знаки дома, которые они носят на коже, не позволили бы причинить вред хозяевам. Прямой, во всяком случае.

Мэдиссон замолчал и уставился на меня, как на старшего коллегу, который сейчас скажет то, что у подчинённых на устах, да сказать не смеют. Или проверял, ищу ли я убийц, или так, делаю вид, изображая рвение.

— Думаете о том, кому могла открыть дверь спальни госпожа Лонгрен? Любовников не имела, только вчера посетила ведьму и обрела новое лицо. Муж был далеко, да и невыгодно ему убивать жену. Напрямую.

— Мужчине бы не открыла, согласен.

— Вот поэтому и стоит допросить госпожу Элоизу, — заключил я, как раз когда экипаж остановился у кованых ворот с гербом в виде дракона, увенчанного розами. — Вы лично верите, что юное создание так невинно, что не влюблено по уши в своего покровителя?

— Мы ходим по краю, каноник. Особа-то императорского роду, — Мэдисон вмиг приобрёл вид флегматичного служителя закона, чётко знающего, где проходят границы его полномочий. Не плюй в колодец, из которого жаждешь напиться.

— Вот поэтому, старший следователь, я и служу в инквизиции. Для нашего Бога нет неприкасаемых. И госпожа Элоиза официально не принадлежит к императорской семье.

Седовласый привратник отворил дверь и пригласил нас внутрь.

***

Юной хозяйке особняка, выстроенного по южной моде с бесконечным количеством деревянных балконов и террас для чаепитий, едва ли минуло восемнадцать. Она была молода, гостеприимна и ослепительно красива.

— Господа, я ждала вас, — вид хозяйка имела обеспокоенный, но одета была так, будто мы застали её в дверях. Но ни словом не обмолвилась о том, что мы не вовремя. Старомодные манеры выдавали в ней воспитанницу закрытого пансионата. — Её высочество принцесса Шалия предупредила, что вы придёте. Упомянула, что я могла бы и не разговаривать с вами, но мне искренне хочется помочь господину Лонгрену и отплатить ему за доброту. Я сирота, вы знаете, он помогает мне до того момента, когда я смогу распоряжаться деньгами.