Хрущевка княжны Соколовской 2 - стр. 5
– Молодцы, – искренне похвалила я, с трудом выныривая из тяжелых и хаотичных размышлений. Сестры сидели на удивление гордые столь простым успехом.
Марина начала рассказывать, как они с самого обеда решились готовить, как долго чистили картошку и как ссорились о том, кто будет ее резать, но я слушала в пол уха.
Что же делать? Может, ну его все к чертям собачьим: сбежать куда-нибудь подальше, на восток, к границе с Китаем? «Потерять» документы, сменить имя… Нет, бред какой-то. Взять кредит? Да кто мне его даст! На вторую работу устроиться? Не пойдет, я помру быстрее, чем накоплю нужную сумму. Ну или меня посадят, что более вероятно. Или Яринский не вытерпит и найдет другой способ меня принудить.
Девочки верят, что наш долг незаконный, но наверняка это просто наивное нежелание смотреть правде в глаза. И стереотипная убежденность в том, что все ростовщики – мошенники. Однако это ведь не так.
С другой стороны, какого черта я не нашла никаких документов о задолженности среди вещей Маргариты? Разве у меня на руках не должно быть копий? И те бумаги, что привез сегодня, Яринский забрал с собой. Дал только ознакомиться, но в руках я их держала не очень-то долго.
Это немного подозрительно. Заявиться что ли к нему в контору и потребовать свои копии? Почему нет? И проверить их – обязательно сходить к нотариусу и проверить. И в полицию сходить: наверняка они даже не брались за расследование этого дела, но только прочтя заявление Маргариты я смогу понять, в чем именно она обвиняла Яринского: сама не могу вспомнить, как бы не пыталась.
Когда план действия начал постепенно выстраиваться в голове, даже дышать стало легче. Я как будто нащупала нитку, дающую направление, или взяла след, как ищейка, и теперь, воодушевленная необходимостью раскрыть самую настоящую тайну, даже приободрилась. Однако мысль об огромной сумме все равно страшила до мурашек. И о способе ее погашения натурой думать тоже совершенно не хотелось.
Вечером, лежа в полумраке, я от тревоги ворочалась с боку на бок и бездумно скользила взглядом с потолка на заклеенные выцветшими обоями стены. Мечты о новом диване и ремонте, которые уже начали казаться вполне осуществимыми, тоже пошли прахом.
Из-за тучи выглянула Луна, заливая комнату неживым серебристым светом, в котором на стене ярко выделился отклеенный угол обоев. Раздраженная тем, что он торчит поперек, я села на кровати и попыталась хотя бы пригладить его. Под рукой что-то захрустело.
Заинтригованная, я отогнула уголок и увидела, что под обоями скрыта пожелтевшая страница газеты.
Глава 3
Решив, что комната не станет выглядеть еще хуже из-за оторванного кусочка обоев, я потянула за уголок, чтобы рассмотреть текст.
«А. В. Соколовск…» – как только заметила свою фамилию в середине текста, подскочила и отыскала на столе ножницы.
В документах Марго я не находила даже паспортов ее родителей. И никакой другой информации о них – тоже. Только в свидетельстве о рождении значилось, что отец Маргариты – Алексей Витальевич Соколовский, мать – Наталья Сергеевна Соколовская. А газета обещала приоткрыть хоть какую-нибудь информацию о семье, которую прежняя владелица моего нового тела очевидно совершенно не желала вспоминать.
Я рассчитывала срезать лишь небольшой кусочек аляповатой бумаги, но чем дальше он отходил, очень плохо приклеенный и легко отстающий от газетной бумаги, тем больше вырезок открывалось взгляду. В результате, потратив около получаса, я освободила от обоев почти половину стены над диваном. На ней пестрели разной степенью желтизны вырезки из периодических изданий.