Хрущевка княжны Соколовской 2 - стр. 4
Яринский, похоже, мыслил примерно в одном со мной русле: насладившись эффектом, который произвели на меня бумаги, он забрал их и деликатно кашлянул в кулак.
– Разумеется, я понимаю ваши обстоятельства, Маргарита Алексеевна. И учитывая, что вы дама… княжна, в конце концов, не смею обращаться к компетентным органам с просьбой об аресте. Тем более, вы не покидаете город и вносите время от времени платежи… И все же, поймите, я не могу ждать вечно. Здоровье уже не то, а хотелось бы и деток понянчить. Разумеется, после свадьбы ни о каком долге не может быть и речи: я за вас в приданое три миллиона дам. Два в погашение долга и один – на ваши девичьи желания…
Он говорил, а я сосредоточилась только на том, чтобы на ногах устоять от таких новостей. Мне только начало казаться, что все налаживается: Снежин окончательно опозорился, девочки начали спокойнее принимать мои странности, Краузе обещал с завтрашнего дня начать обучение. Даже с Тарковским худо-бедно поладить удалось. И тут такое.
– Я… – хотелось отказаться, хотелось выгнать мерзкого старика пинком, но решимости не хватило. Если мне все же придется сдаться и выйти за него, то давать заднюю после резкого отказа будет более позорно, чем после обещания «подумать» или чего-нибудь в этом роде.
– Понимаю, вам нужно еще немного времени, – Яринский покровительственно похлопал меня по плечу. В уголках его полных губ пряталась довольная улыбка: уж он то уловил перемену в моем настроении.
– Благодарю за понимание, – справившись с собой, я осадила ростовщика ледяным взглядом и отвернулась. – Хорошего вам дня.
И не давая ему ни времени попрощаться, ни возможности последовать за мной, скрылась за дверью подъезда.
Как только оказалась в квартире, на меня сразу же налетели сестры.
– Что хотел этот мошенник? – с возмущением спросила Марта, помогая мне стянуть пальто.
– Да ясно что, пришел бумажками своими трясти, поддельными, – фыркнула Марина, впрочем, в ее тоне я слышала нервные нотки.
– Ты же его прогнала, как всегда, да? – с надеждой уточнила Марта, заглядывая мне в глаза, как верная собачка.
– Да. Сегодня – да, – кивнула я, все еще не до конца справившись с шоком.
Уверенность в своих силах и в завтрашнем дне стремительно рушилась под напором новых обстоятельств. Меня совершенно не страшила перспектива прожить остаток жизни, работая секретарем на кафедре. А вот стать женой такого склизкого человека, как Яринский, я, оказывается, боялась до дрожи, почти суеверным ужасом. Ложиться с ним в постель, рожать от него детей – таких же коротконогих, склонных к полноте маленьких свинов – оставить все привычные занятия и вести «жизнь, приличествующую знатной госпоже». Что может быть хуже?
– Не волнуйся, Марго, полиция наверняка во всем разберется. Ты же заявление на него писала, они обязательно все выяснят. Только надо еще немножечко продержаться, – Марина, заметив, что я вовсе не так уверена, как хотела бы показать, погладила меня по руке.
– Пойдем ужинать, мы картошку пожарили. Даже не пригорела! – похвасталась Марта, хватая меня под руку с другой стороны.
С картошкой девочки действительно справились на отлично: нарезали кривовато, зато обжарили до приятного золотистого цвета и хруста, но не высушили, и с маслом не перестарались, как в прошлый раз.