Хозяйка Седых холмов - стр. 11
Зацелуй, заласкай меня, сокол ясный,
Уложи на шелка.
Слаще мёда, краше лета твои уста.
– Стой! – рявкнул Марий, и Яр мгновенно застыл на месте. – Назад, дубина! Засосёт!
Ледорез выругался. Вот же, погань! Холодная тёмная жижа дошла до щиколоток. Посреди болота одиноко торчала длинная жердь, на которой, точно флаг на древке, моталась грязная изорванная тряпица. Яр прищурился. Не тряпица это вовсе, а рубаха. Мужская рубаха из грубого льна. А вот хозяин её наверное уже...
Совсем рядом надулся огромный, с бычью голову, тёмный пузырь и, звонко булькнув, лопнул. Яромир машинально дёрнулся в сторону, но тут же вскинул голову: послышался тихий всплеск, и кто-то невидимый рассмеялся звонким мелодичным смехом.
– Не бойся, милый. Это болотный дух выходит. Он не причинит вреда.
На позеленевшем от ряски валуне сидела девица невиданной красоты: тонкие черты, угольные косы, раскосые глаза цвета топаза. Красавица! Длинноногая, стройная, полногрудая... Портило её только одно: сквозь прозрачную плоть виднелись серо-бурые внутренности и жёлтые кости.
В том, кто она, сомнений не оставалось.
– Мавка... – прошептал Марий.
Ледорез молча взирал на русалку, обдумывая пути отхода. Мавки – твари хитрые: могут так заморочить, себя не вспомнишь. А потом...
– Говорил я тебе, купи девку! – сердито шикнул призрак. – Когда с девкой натешишься, чары мавок не страшны. А тебе два года никто постель не грел. Сейчас похоть взыграет, и – пиши пропало: сам в трясину полезешь, радостно яйцами звеня!
– Заткнись! – тихо, но гневно огрызнулся Яромир.
– С кем это ты говоришь, милый? – вторая красавица вынырнула из мутной воды, опёрлась о валун руками и, отбросив со лба медный локон, лукаво улыбнулась. – Поговори лучше с нами!
– Да! С нами куда интереснее! – рядом возникла ещё одна полупрозрачная душегубка. На этот раз – голубоглазая блондинка. – Расскажи о своих подвигах, а мы тебе споём.
– Споём и разомнём ступни – ты ведь прошёл много миль и устал!
– А какие у тебя плечи! Подойди, дай коснуться. Ты, видать, силён как бык!
– И умён.
– И красив!
– А целоваться умеешь? Научишь меня, нецелованную?
Мавки заливались искристым смехом, брызгались, касались друг друга так, что в паху тяжелело, однако ни одна не рискнула приблизиться.
Ясное дело: трясина – их тюрьма. За её пределами тела душегубок растают, как морская пена под солнцем.
– Ну, иди же к нам, милый, чего же ты ждёшь? – блондинка обиженно надула губки, а рыжая обняла её сзади, накрыв ладонями аппетитные груди.
– Ты же видишь, нам тебя не хватает! – тонкая рука скользнула вниз, к тёмному треугольнику между ног.
– Обещаю, тебе понравится... – черноволосая красавица зазывно раздвинула бёдра. – Я тебя утешу, как никто не утешал. Иди же ко мне. Будет сладко.
Ледорез шагнул назад. В голове шумело, в чреслах ныло, но он нашёл силы отступить, хоть и пришлось стиснуть зубы чуть ли не до хруста. Отворачиваться от мавок нельзя – проклянут, поэтому двигался Яромир спиной, а рука тем временем нащупала в потайном кармане метательный нож.
Мало ли.
Блондинка рванулась вперёд, заливаясь слезами.
– Разве ты не узнал меня, сердечный друг? – рыдала она, заламывая руки. – Не узнал? Это же я! Твоя суженая! Неужто ты забыл меня? Разлюбил? А ведь клялся, клялся в вечной любви! Как же так?