Хайдеггер, «Черные тетради» и Россия (сборник) - стр. 5
«Бытию и времени» не удалось справиться на своем пути – но не в цели и задаче – с тремя «искушениями» окружающей действительности:
1) с позицией «основополагания» из неокантианства;
2) с «экзистентным» – Кьеркегор – Дильтей;
3) с «научностью» – феноменология (GA 94:75; ЧТ 89).
В горизонте новой истории бытия 30-х годов цель и задача «Бытия и времени» одобряются, но путь оценивается как ошибочный. Если рассматривать развитие философии Хайдеггера, эта его оценка становится понятной: с самого начала становления своего философского мышления Хайдеггер был решительным антиплатоником, противящимся всем классическим и современным формам философии как науки. Достаточно привести краткое напоминание о концепции «пранауки» (Urwissenschaft) из лекции, прочитанной во время чрезвычайного военного семестра 1919 года и демонстрирующей столь же характерную для Хайдеггера и сохранившуюся в разных вариантах до более поздних периодов связь критики разума и науки со стремлением придать экзистенциальные или исторические смыслы настоящему, понимаемому как эпохальный кризис. Концепция философии как «нетеоретической науки, (как) пранауки» (Heidegger 1919:96) выступает в качестве решения проблемы нового выстраивания духовной жизни и преодоления фундаментального кризиса современности, – решения, которое превосходит все современные подходы – философию жизни Дильтея, феноменологию Гуссерля и неокантианство. Это превосходство связано с новым самопониманием философии как толкования дотеоретической жизни, которое только и может быть адекватным характеру жизни, поскольку создает новый тип «эвокативных» понятий, берущих начало в исторической жизни, призывающих жизнь обратиться к себе самой и таким образом живущих в жизни (там же, 115). Философия как пранаука извратила себя и жизнь, стремясь к тому, чтобы остановить подвижность жизни надвременными ценностями и априорными принципами. Последние надо упразднить, чтобы осво бодить и вернуть изначально оценивающую жизнь к ней самой.
Концепция, разрабатываемая в «Бытии и времени», развивает этот первый подход: философия – это прежде всего онтология существования, легитимирующая себя «силой» просветления и высвобождения существования, укорененной в фактическом и влияющей на фактическое (GA 2:310; БиВ 310). Эта фундаментальная онтология, начинающаяся с единичного существования, по своей программе есть лишь первый шаг к созданию темпоральной онтологии, которое, однако, никогда не было завершено. Прежде всего время рассматривается как смысл бытия Dasein и бытия как такового, а также его различных видов. Экзистенциальная онтология реализуется как герменевтика фактического существования, которая не просто следует самоистолкованиям существующих, но предположительно должна быть способна выявить основополагающие структуры Dasein из предварительного взгляда на истину экзистенции. Схему, внутри которой Хайдеггер в разнообразных деталях разрабатывает отношение между истиной и сокрытием существования, можно представить себе следующим образом: несобственным, не свойственным себе образом Dasein ложно понимает свое понимание; собственным же оно понимает себя через бытие qua понимание бытия. Бытие Dasein также определяется временем, а это значит, что оно не субстанция и не субъект, а временящее себя происходящее, историческое экзистирование. Понимаемый таким образом подлинный Dasein должен быть способен на самоопределяемый выбор между заданными возможностями экзистирования. Но онтология отсылает экзистирующих к фактическому не только в этом поле «наследия» (GA 2:507; БиВ 507) как совокупности заданных возможностей. Из фактического вытекает и содержание экзистенциальной онтологии – экзистенциалы.